Джон Робертс - Мировая история

Соединенные Штаты Америки уже превратились в самое важное государство на Американском континенте. Притом что на территории Американского континента все еще встречались кое-какие европейские колониальные владения и оспорить данный факт можно было, только приложив серьезное усилие, что и обнаружили британцы, развязав войну. Тем не менее тревога по поводу возможного европейского вмешательства в дела Латинской Америки с одновременной активизацией русских на тихоокеанском северо-западе вызвала четкое заявление американцев о намерении властей республики самостоятельно заниматься делами своего, образно говоря, курятника в Западном полушарии. Так появилась «доктрина Монро», провозглашенная в 1823 году, автор которой заявил, что в их полушарии никаких европейских колоний больше не появится и что вмешательство европейских держав в дела Нового Света будет рассматриваться в качестве враждебного поползновения на Соединенные Штаты. Поскольку «доктрина Монро» отвечала британским интересам, тем проще ее было выполнять. Она получила негласную поддержку у командования Королевских военно-морских сил, и ни одна европейская держава не могла самостоятельно предпринять вооруженную операцию в Америке, если британская морская мощь стояла на ее пути.

«Доктрина Монро» остается краеугольным камнем дипломатии Американского континента по сей день. Одним из последствий принятия на вооружение такой доктрины стало то, что власти остальных американских стран утратили возможность для получения европейской поддержки с целью защиты собственной независимости от поползновений со стороны США. Главной жертвой еще до 1860 года стала Мексика. Американские поселенцы на ее территории подняли восстание и провозгласили независимую Техасскую республику, впоследствии присоединенную к Соединенным Штатам Америки. В развязанной чуть позже войне Мексике крепко досталось. Мирным договором 1848 года предусматривалось лишение этой страны таких областей, как Юта, Невада, Калифорния и большая часть Аризоны; за счет скупки территорий от Мексики осталось совсем мало, зато к 1853 году сложилась нынешняя континентальная территория США.

За все 70 лет после заключения Парижского мирного договора США за счет завоеваний, покупки территорий и их заселения расширились настолько, что заняли половину Северо-Американского континента. Численность их населения с меньше 4 миллионов человек в 1790 году выросла до без малого 24 миллионов к 1850 году. Подавляющее его большинство на самом деле все еще обитало к востоку от Миссисипи, а крупные города с населением больше 100 тысяч жителей находились на атлантическом побережье – это порты Бостон, Нью-Йорк и Филадельфия. Тем не менее центр политической жизни страны смещался на запад. На протяжении длительного времени господство над американским обществом будет принадлежать политической, торговой и культурной верхушке Восточного побережья. Но западный интерес появился с того момента, как только европейцы заселили долину реки Огайо; Дж. Вашингтон в своем прощальном послании уже признал роль западных районов США в их истории. Запад служил решающим участником политической жизни на протяжении еще 70 лет, пока не наступило время крупнейшего переломного момента в истории Соединенных Штатов, когда решилась их судьба как мировой державы.

Экспансия, одновременно территориальная и экономическая, послужила формированию американской истории настолько же глубоко, насколько демократический уклон отразился на ее политических учреждениях. Влияние демократов на все учреждения тоже представляется предельно значительным и иногда чрезмерным, подчас их приходилось переиначивать. Выдающимся примером можно назвать решение проблемы рабства в США. Когда Дж. Вашингтон только что вступил в должность президента, в пределах территорий его Юниона насчитывалось чуть меньше 700 тысяч темнокожих рабов. Число рабов выглядело внушительно, однако творцы конституции США особого внимания на них не обратили, разве что попытались учесть факторы политического равновесия между различными штатами. В конце концов отцы-основатели права США приняли решение, чтобы при подсчете количества представителей от каждого штата одного раба учитывали как три пятых части свободного человека.

В ближайшие полстолетия положение дел коренным образом изменилось в силу трех событий. Первым называют безмерное увеличение численности рабов. Оно потребовалось из-за стремительного роста потребления хлопка в мире (больше всего его требовалось для ткацких комбинатов Англии). В результате в 1820-х годах объем сбора американского хлопка увеличился в два раза, а потом он еще раз удвоился в 1830-х годах: к 1860 году на хлопок приходилось две трети общей стоимости экспорта из Соединенных Штатов. Такое огромное увеличение урожая хлопка получилось по большому счету через освоение новых земель, и на новые плантации требовались новые труженики. К 1820 году уже насчитывалось 1,5 миллиона рабов, к 1860 году – около 4 миллионов. В южных штатах рабство превратилось в фундамент системы хозяйствования. Из-за этого южное общество приобрело более четкие отличительные черты; там всегда прекрасно знали, чем они отличались от тяготевших к торговле и городской жизни жителей северных штатов. А вот теперь существенным стержнем особой цивилизации южане увидели собственный «специфический атрибут», которым назвали все то же рабство. К 1860 году многие из них считали свое сообщество нацией, отличавшейся собственным образом жизни, на их взгляд безупречным. И южане видели угрозу вмешательством тиранов из враждебного им мира. Выражением и символом такого вмешательства в их представлении виделись упорные нападки членов конгресса на систему рабства.

Тот факт, что рабство приобрело вес политической проблемы, считается вторым событием, послужившим изменению его роли в американской жизни. В нем просматривается направление общей эволюции американской политики. В политике республики на заре ее существования отразилось то, что позже назовут «местечковыми» интересами, и автор «прощального послания» обращал на них внимание публики. Если посмотреть на это попроще, там расплодились политические партии, с одной стороны, представителей меркантильных и деловых интересов, которые склонялись к поиску сильного федерального правительства и протекционистского законодательства. А на противоположной стороне находились носители интересов аграриев и потребителей, выступавших за права отдельных штатов и политику дешевых денег.