Джон Робертс - Мировая история

Давным-давно в доисторические времена человечество начало освобождаться от природы через применение примитивных орудий труда. На протяжении нескольких тысяч лет этот процесс шел разными и извилистыми путями, на которых возникли неодинаковые варианты образа жизни, индивидуальные и разнообразные направления культуры и цивилизации. Несколько веков назад пути начали сходиться, когда из одной части мира начался процесс стремительных изменений. Теперь мы можем наблюдать, что они в известном смысле сходятся друг с другом во всем мире, даже притом, что нам не дано сказать конкретно, что же происходит на настолько общем уровне. Но все-таки нам придется признать (и, к счастью, без особого труда), что даже новейшая история все еще воспринимается в свете предыдущей истории. При таком подходе появляется шанс сохранить справедливый взгляд даже на самые крупные изменения.

В 1974 году в Румынии прошла первая за все времена Всемирная конференция по проблеме народонаселения. Беспокойство немногих осведомленных ученых по поводу демографической перспективы вынесли на открытое обсуждение, чтобы определить разумную численность рода человеческого. За последующие четверть столетия беспокойство немногих уступило место тревоге большинства; многие люди задавались вопросом, выдержит ли наша планета стремительно растущее народонаселение, к 2050 году грозящее достичь массы в 10 миллиардов человек? В округленных цифрах мировое население, два с половиной века назад составлявшее около 750 миллионов человек, за 150 лет увеличилось в два с лишним раза и в 1900 году оценивалось как 1,6 миллиарда. Потом понадобилось 50 лет, чтобы добавить к нему еще 850 миллионов человек; к 1950 году в нашем мире насчитывалось около 2,5 миллиарда обитателей. Следующие 850 миллионов человек добавились всего лишь за 20 лет, и теперь население в мире оценивается в 7 с лишним миллиардов человек. Такую статистику можно спрогнозировать для еще более продолжительных отрезков времени. На то, чтобы достичь численности в миллиард, у человека разумного ушло как минимум 50 тысяч лет (то есть это случилось приблизительно в 1840 году), тогда как последний миллиард человеческих особей прирос всего лишь за 12 лет. До нескольких последних десятилетий валовый прирост населения Земли постоянно ускорялся и в 1963 году достиг пика, превысившего 2,2 процента в год.

Такой рост народонаселения планеты кое-кому опять напомнил о призраке мальтузианского бедствия, хотя, как сам же Томас Мальтус заметил, «никакие расчеты будущего роста или сокращения численности населения на основе текущих темпов его увеличения или уменьшения не могут служить для нас надежным основанием». Нам все еще не дано знать, что способно поменять сложившуюся модель. В некоторых обществах, например, пытаются контролировать их размер и состав. Подобный подход совершенно новым назвать нельзя. В ряде мест убийства и аборты давно считались распространенными способами регулирования прироста населения в условиях нехватки ресурсов. Младенцев обрекали на гибель в средневековой Японии; убийство девочек в младенчестве получило широкое распространение в XIX веке в Индии, и оно возвратилось (или, можно сказать, открыто признавалось нормой снова) в Китае в 1980-х годах. Новизной можно назвать то, что власти начали ассигновать ресурсы и насаждать гуманные методы регулирования рождаемости. Их целью ставилось решительное улучшение общественного и экономического положения отдельных лиц и семей, над которыми нависала угроза нищеты.

Власти совсем немногих стран взяли на себя такую заботу, а экономические и социальные результаты далеко не везде выглядят одинаковыми, даже при неоспоримом прогрессе в технике и знаниях. Новые приемы предотвращения зачатия получили стремительное распространение, вызвав радикальные изменения в поведении и воззрениях людей, во многих странах Запада в 1960-х годах. Женщинам в остальном мире их еще предстоит освоить с той же самой быстротой. Так выглядит одна из многих причин, почему прирост народонаселения, отмечаемый во всем мире в целом, не везде принял ту же форму или вызвал те же реакции. Притом что народы многих неевропейских стран повторяют европейский опыт XIX века (сначала демонстрируя падение уровня смертности без соответствующего падения уровней рождаемости), было бы опрометчиво рассчитывать на то, что все они тупо повторят следующую фазу истории населения развитых стран. Движущие силы прироста населения представляются чрезвычайно сложными явлениями, отражающими границы, установленные для них невежеством, а также личными и общественными отношениями, с трудом поддающимися оценке, не говоря уже о направлении в нужное русло.

Одним из наглядных грубых индикаторов потенциала для будущего роста населения считается младенческая смертность. За сотню лет к 1970 году этот показатель в развитых странах упал со среднего, составлявшего около 225 смертей на тысячу родов, до меньше 20 фатальных случаев; в 2010 году сопоставимые показатели для Сьерра-Леоне и Сингапура составляли 135 и 2 смертельных случая. Такого рода расхождения в показателях богатых и бедных стран намного увеличились по сравнению с теми, какими были в прошлом. Существуют к тому же сопоставимые различия в средней продолжительности жизни для всех возрастных категорий. В развитых странах эта продолжительность увеличилась с чуть больше 40 лет в 1870 году до немного больше 70 лет век спустя. Тут отмечаются заметные расхождения; по 1987 году, например, 76, 75 и 70 лет соответственно в США, Соединенном Королевстве и СССР (в России затем средняя продолжительность жизни мужчин сократилась до 63 лет). Предельные показатели сегодня выглядят еще поразительнее. Японцы возглавляют список с 83 годами в среднем, в то время как граждане Мозамбика живут меньше 40 лет, то есть столько же, сколько жили французы до 1789 года (в качестве причины приводят эпидемию СПИДа, косящего мозамбикское население).

Такие несоразмерности в ближайшем будущем должны представить новые проблемы. На протяжении практически всей человеческой истории сообщества напомнили пирамиды с большим количеством молодых людей у их основания и немногочисленными стариками у вершины. Теперь же общество развитых стран напоминает круглую колонну, суживающуюся кверху; доля людей весьма преклонного возраста стала значительно больше, чем была в прошлом, – в Италии и Японии, например, граждан моложе 15 лет насчитывается меньше 15 процентов общего населения. В странах более бедных наблюдается диаметрально противоположная картина. Моложе 15 лет около половины населения Нигера и треть граждан Индии. Примитивными разговорами о приросте населения планеты в целом затушевываются очень важные факты. Мировое население продолжает расти бурными темпами, но иными путями, которыми будут определяться совершенно разные исторические последствия.