Джон Робертс - Мировая история

Удивляться такому поведению индийских властей не приходится. Индийская независимость приобреталась получившей на Западе образование верхушкой, позаимствовавшей там же суждения о государственности, равенстве и свободе. И это притом, что изначально ее представители рассчитывали всего лишь на равенство и сотрудничество с британскими правителями Индии. Любую угрозу положению правящей верхушке после 1947 года можно было с большой легкостью (и искренне) толковать в качестве угрозы индийской нации, которую на самом деле еще предстояло сформировать.

Тем более что сами правители независимой Индии унаследовали многие устремления и учреждения господствовавшей у них британской администрации. Министерские структуры, Учредительные собрания, разделение полномочий между центральными и провинциальными властями, механизм поддержания общественного порядка и спокойствия индийцы переняли у британцев, поставили на них штамп республиканского герба и продолжили использовать во многом точно так же, как они функционировали до 1947 года. Доминирующая и откровенная идеология правительства выглядела как умеренный и бюрократический социализм, не слишком отличавшийся от тогдашнего британского рода социализма и не очень далеко отклонившийся по духу от делегированных местным чиновникам полномочий на организацию общественных работ и проведение политики просвещенного деспотизма последних лет правления британцев. Среди реалий жизни, в которых оказались правители Индии, следует упомянуть глубоко консервативное нежелание местной знати, распоряжавшейся голосами избирателей, отказываться от традиционных привилегий, предусматривавшихся на всех ступенях иерархии ниже уровня бывших князей. К тому же властям Индии предстояло преодолевать глубокие проблемы – прирост народонаселения, экономическую отсталость, нищету (средний годовой доход на душу населения в этой стране в 1950 году оценивался в 55 долларов США), массовую неграмотность, деление по социальному, племенному и религиозному принципу, а также большие надежды на то, что должна принести индийцам их независимость. Все понимали необходимость радикальных перемен.

Новая конституция 1950 года исправлению ситуации никак не поспособствовала, зато кое-какие проблемы усугубились до крайности как раз во втором десятилетии существования самостоятельной Индии. Даже сегодня жизнь в сельской Индии все еще по большому счету идет по старинке, когда местные властители позволяли себе развязывать войну и заниматься разбоем. При таком положении дел часть народа обрекается на крайнюю нищету. В 1960 году больше трети сельской бедноты все еще влачило существование меньше чем на доллар в неделю (и в то же самое время половина городского населения зарабатывала меньше, чем достаточно для обеспечения приемлемого минимального ежедневного потребления калорий, необходимого для поддержания здоровья). Экономический прогресс поглощался неравенством и приростом населения. В сложившихся обстоятельствах едва ли стоит удивляться тому, что правители Индии постарались предусмотреть в конституции положения, посвященные чрезвычайным их полномочиям, настолько же радикальным, какими пользовался британский наместник короля. Ими предусматривались: профилактические задержания и временное лишение человека личных прав, не говоря уже о приостановке полномочий местных властей и передаче штатов в подчинение Унии в соответствии с режимом «президентского правления».

Слабость и неустроенность «новой нации» послужили усугубляющими факторами, власти Индии поссорились с правителем соседнего Пакистана по поводу Кашмира, где индус управлял подданными, большинство которых составляли мусульмане. Вооруженные столкновения начались там уже в 1947 году, когда кашмирские мусульмане попытались образовать союз с Пакистаном; местный магараджа попросил помощи у индийского правительства и присоединил свою территорию к Индийской республике. Тут как нарочно произошел еще и раскол между самими представителями мусульман Кашмира. Власти Индии отказались проводить всенародный опрос – плебисцит, рекомендованный Советом Безопасности ООН; две трети Кашмира тогда остались в распоряжении этих властей в качестве кровоточащей раны в индо-пакистанских отношениях. Кровопролитные столкновения прекратились в 1949 году, но возобновлялись в 1965–1966 и 1969–1970 годах, причем сам конфликт постепенно приобретал черты, навязанные участникам холодной войной. В 1971 году наступил черед очередного вооруженного противостояния между двумя государствами, когда мусульманское по вероисповеданию, но говорящее на бенгальском языке население области Восточного Пакистана отдалилось от него, чтобы сформировать новое государство под названием Бангладеш, находившееся под индийским покровительством (тем самым стало ясно, что одного только ислама для образования жизнеспособного государства все-таки недостаточно). Народу Бангладеш ждать экономических проблем долго не пришлось, и оказались они куда острее, чем доставшиеся Индии или Пакистану.

На таких тревожных поворотах судьбы правители Индии проявили великое честолюбие (достигавшее временами уровня мечтаний о воссоединении стран своего субконтинента), а иногда откровенное пренебрежение интересами других народов (таких, как наги). Раздражение, пробудившееся в связи с устремлениями индийского правящего класса, к тому же осложнялось холодной войной. Предводитель народа Индии Джавахарлал Неру оперативно распорядился о том, чтобы его страна не принадлежала ни к одной из сторон такой войны. В 1950-х годах это означало, что у властей Индии складывались более теплые отношения с СССР и коммунистическим Китаем, чем с США; на самом деле Дж. Неру явно пришлись по душе возможности осуждать действия американцев, причем тем самым он привлекал сторонников к Индии, у которой появилась репутация прогрессивной, мирной, демократической страны, вставшей на путь движения «неприсоединения». Поэтому тем большее удивление в 1959 году вызвало у союзников и народа Индии известие о том, что правительство Дж. Неру еще три года назад устроило с китайцами свару вокруг прохождения северных границ, но никому об этом не сообщило. В конце 1962 года там развернулись крупномасштабные боевые действия. Дж. Неру пошел на невероятный для него шаг, когда попросил у американцев военной помощи, но самое поразительное состоит в том, что он получил ее в то же самое время, когда ему пришла поддержка одновременно в военном и дипломатическом плане из Советского Союза. Его престиж, находившийся на высоте в середине 1950-х годов, при этом серьезно пострадал.

По логике вещей власти молодого Пакистана не могли рассчитывать на тех же самых друзей, с которыми уже сотрудничали их коллеги из Индии. В 1947 году страна выглядела намного слабее своего соседа, так как располагала совсем малочисленным обученным отрядом чиновников, пригодных к государственной службе (индуисты в большем количестве шли на прежнюю индийскую государственную службу, чем мусульмане), с самого начала делилась на две географические части и практически сразу потеряла своего толковейшего предводителя Мухаммеда Али Джинну. Еще при британцах вожаки мусульман всегда (очень откровенно) демонстрировали меньше веры в демократические проформы, чем активисты Партии конгресса; Пакистаном обычно управляют авторитарные генералы, ставящие перед собой целью предохранение своей страны от поползновений со стороны Индии вооруженным путем, экономическое развитие (в том числе земельную реформу) и сохранение исламских традиций веры. Но пакистанский эксперимент не очень-то удался. К 1970-м годам, причем задолго до начала войны в Афганистане, Пакистан представлялся страной очень сомнительной в принципе развития.