Pичард Дэвенпорт-Хайнс - Ледяной призрак. Истории с «Титаника»

Сэр Клинтон Докинз, глава его лондонского офиса, описал «Наполеона Уолл-стрит» на вершине своего успеха в 1901 году. «Старина Пьерпонт Морган и его американский дом занимают более господствующее положение, чем Ротшильды в Европе… В совокупности британские и американские владения Моргана не сильно отстают от капиталов Ротшильдов и определенно являются более экспансивными и прибыльными, и… в любом случае США будет доминировать». Посетив Нью-Йорк пару месяцев спустя и побывав в офисе Моргана, расположенном на Уолл-стрит, 23, Докинз выглядел уставшим, но радостным. «Это место, где «разворачивается бурная деятельность», с момента моего приезда произошло очень много событий, с некоторыми из них я не согласен. Но чрезвычайно интересно оказаться в сердце радостей и различных комбинаций Уолл-стрит и наблюдать за огромным нервным возбуждением, с каким работают американцы. Я также полагаю, что отчасти эта жизнерадостность и возбуждение возможны потому, что большинство сотрудников достаточно молоды. Лишь немногие смогут дожить до преклонных лет, работая в таком темпе. Редким исключением является физический и интеллектуальный гигант Морган, в нем самом есть что-то титаническое, когда он приступает к работе. Большинству других придется покидать строй. Полный коллапс случается очень часто… хуже всего этот стресс и возбуждение переносятся в климате Александрии, что усугубляется улицами, покрытыми асфальтом, высокими зданиями и надземными железными дорогами». Докинз стал одним из директоров, умерших в возрасте чуть старше 40 лет из-за чрезмерного количества работы и нервного давления, которые были типичными для методов ведения бизнеса Моргана.

После 1900 года Морган стал одним из величайших коллекционеров в мире. Представители высшего дворянства, желающие избавиться от эксклюзивных раритетов, знали его как одного из немногих, кто может себе позволить заплатить настоящую цену. Разоренное мелкое дворянство с облегчением осознало, что его страсть к приобретению ценностей и есть путь к спасению. Коридоры отелей, в которых останавливался Морган, к великому неудовольствию других постояльцев, заполнялись бормочущими что-то невнятное, назойливыми коммивояжерами, несущими ему всякий мусор. Более учтивые дилеры просили о встрече у него дома и добропорядочно ожидали в прихожей, если он задерживался. Его радовала сама мысль о принадлежащих ему вещах, а размышления о том, что он сможет купить на следующей неделе, придавали ему жизненных сил. Морган и подобные ему американские коллекционеры разительно отличались от знатоков искусства, известных на протяжении веков в Европе. По мере того, как их коллекции росли, они начинали предъявлять большие претензии. Морган ставил себя в один ряд с фараонами и папами, правящими домами Медичи, Габсбургами и Бонапартом, принцами и графьями, чьи коллекции он дробил на части и приобретал. Его монархическую ауру заметил английский искусствовед Роджер Фрай, который однажды путешествовал в Вашингтоне в принадлежащем Моргану железнодорожном вагоне. «Он ведет себя не как хозяин, а как коронованная особа… Все это очень по-королевски и в то же время слишком провинциально, — писал Фрай. — Когда я сидел рядом с ним, я чувствовал себя придворным, которого наконец удостоили аудиенции, и потом как будто в течение нескольких минут я обладал абсолютной властью». Круг Моргана казался неустойчивым, «поскольку у них нет ничего кроме денег, чтобы возвыситься над вами. В этом и заключается огромная разница».

На заре XX века Морган осуществил не только свои самые успешные слияния, которые привели к созданию компании «ЮС Стил» (US Steel), но и совершил также свою величайшую ошибку — речь о «Международной компании, занимающейся морскими перевозками и торговлей». История этой компании началась в Лондоне в 1892 году на железнодорожном вокзале Блэкфрайерс, когда у английского судовладельца средних лет по имени Фредерик Лейланд произошел удар, и он умер на глазах у перепуганных носильщиков. Акции судоходной компании, принадлежащие Лейланду, перешли к Джону Эллерману, бухгалтеру, который несмотря на то, что ему не было еще и 30 лет, уже был отмечен знаком фортуны, а через 15 лет ему суждено было стать самым богатым человеком в Англии. Эллерман принял на себя ответственность за компанию «Лейланд Лайн» (Leyland Line) и начал укреплять ее влияние в североатлантических перевозках. Имея модернизированный флот, компания «Лейланд» выплачивала дивиденды в размере 11 % в течение восьми лет, пока ее возглавлял Эллерман. Он был затворником, зацикленным на одних цифрах. Казалось, что зарабатывание денег доставляет ему невероятную радость. Его состояние не основывалось на разграблении фондовой биржи. Ему было неинтересно становиться английским Пьерпонтом Морганом, контролирующим банки, фабрики и человеческие судьбы, и он также не обладал сверхэгоизмом. Он не участвовал в общественной жизни, не имел врагов, Daily Mail характеризовала его как «Тихого Форда — невидимого Рокфеллера».

Морган испытывал любительский интерес миллионера к морскому делу. Ему принадлежала серия быстроходных, роскошных яхт под названием «Корсар» (Corsair), и он также являлся командором Нью-йоркского яхт-клуба (New York Yacht Club). В 1900 году Морган согласился финансировать слияние, в котором принимала участие компания «Атлантик Транспорт Компани» (Atlantic Transport Company of Baltimore) из города Балтимора, выделить деньги на строительство шести новых кораблей, а также подготовить продажу привилегированных акций. В 1901 году его лондонский офис предложил 3,5 миллиона долларов компании «Лейланд», но Эллерман увеличил эту сумму до 11 миллионов наличными.

«Уайт Стар» была следующей целью Моргана. Пиррие входил в совет директоров компании «Уайт Стар» и контролировал второй по величине пакет акций компании, первый принадлежал Исмею. Он также понимал, что «Харланд энд Вольф» может получить большой объем работы благодаря новому объединению судоходных компаний, и считал, что если «Уайт Стар» погрязнет в тарифной войне с «Международной компанией, занимающейся морскими перевозками и торговлей», то у компании «Харланд энд Вольф» уменьшится количество заказов. Он хотел защитить рынок компании «Харланд энд Вольф» посредством кооперации с объединением судоходных компаний и поэтому отправился в Нью-Йорк, чтобы обсудить возможную тактику с Морганом. Затем, используя Пиррие в качестве посредника, сотрудники фирмы Моргана пытались договориться с Исмеем о включении компании «Уайт Стар» в «Международную компанию, занимающуюся морскими перевозками и торговлей». Первая реакция Исмея была негативной, он посчитал это предложение «обманом и мошенничеством», но в конечном итоге его все же уговорили продать «Уайт Стар». Пиррие стремился укрепить связь своей верфи с компанией «Гамбург-Америка» и настаивал на том, чтобы в этой схеме участвовала компания Альберта Баллини. Заручившись поддержкой Моргана, он подготовил к покупке компанией «Харланд энд Вольф» 51 % акций немецкой компании. В феврале 1902 года были улажены все формальности, связанные как с немецкой компанией, так и с «Уайт Стар». Патриотизм Пиррие в содействии осуществлению этих слияний подвергся сомнению: «Мистер Пиррие так же сентиментален, как и мускусная утка», — посетовал судоходный журнал.