Лев Вершинин - Дорога без конца (без иллюстраций)

Сидеть не хотелось никому. Оппозиция притихла, стало полегче, а в начале ноября из-за моря-океана пришли, наконец, давно заказанные «Ремингтоны», «Кольты», «Круппы» и «Гатлинги», и дела пошли успешнее. 25 декабря, не имея ресурсов для продолжения войны, дон Рикардо опять ушел в Уругвай. Энтре-Риос оккупировали повторно, надолго закрыв сотни , имевших любые, вплоть до родственных связи jordanistas. И это, в общем, стало концом классического «федерализма старого типа».

Сам Хордан, конечно, так не думал. Позже, в конце ноября 1876 года, он сделал еще одну попытку, но на сей раз почти не нашел поддержки, и всего через три недели, разбитый и выданный властям кем-то из compadres, оказался за решеткой, пробыв там без суда аж три года, пока не бежал, переодевшись в платье пришедшей на свидание жены. Далее: Уругвай, возвращение девять лет спустя, после всеобщей амнистии, и гибель на улице от руки пацана, думавшему, что мстит за отца, к гибели которого дон Рикардо отношения не имел, после чего семья Уркисы выплатила жене убийцы 35 000 песо.

Но это уже в скобках, ибо неважно. Важно, что отныне Аргентина безраздельно принадлежала либералам. Разносортным, и все-таки. Однако если кто-то полагал, что теперь будет легче, он ошибался. Внутривидовая борьба за существование, знаете ли, пожестче межвидовой, а если кто-то решит упрекать меня в вульгарном дарвинизме и переносе понятий мира животных в социальную сферу, отвечу, что человек, бесспорно, социальное, но все же животное. Причем всегда уверенное в именно своей правоте...

Очень кратко напомню. В том, что «федералисты» проиграли, нет ничего странного. Старое неспешное время, когда провинции, в принципе, вполне самодостаточные, могли жить своей полунезависимой жизнью, получая дотации от Байреса и за это условно ему подчиняясь, минуло безвозвратно. Однако «центральный вопрос» оставался центральным. Либералы, фактические преемники «унитариев», во главе с Бартоломе Митре, по-прежнему исходили из того, что страна должна быть единой, а провинции обязаны подчиняться Байресу по принципу «упал-отжался» на том основании, что Байрес богачу и культурнее всех на порядок, если не больше.

До какого-то времени, пока власть в глубинке держали «федералисты», такую позицию разделяли и провинциальные либералы, - однако теперь, сами став властью, они хотели равенства, и это сближало их с байресскими «автономистами», никого не желавшими ущемлять, но при условии, что доходами со своих таможен будут распоряжаться сами. Что, конечно, не очень нравилось «автономистам» периферийным, - но в итоге, после создания Лиги губернаторов, некий компромисс все же возник. Ненадолго, разумеется, поскольку вопрос о таможнях никуда не делся, и тем не менее, на какое-то время вражда угасла, и дон символом компромисса стал дон Доминго Фаустино Сармьенто, «провинциал в Буэнос-Айресе и портеньо в провинции».

Руководителем он оказался удачным. Не во всем, ибо кое в чем был изрядным идеалистом или, по крайней мере, опережал свое время, однако старт для рывка в будущее обеспечил. А с 1873 года начал готовить себе замену, способную удовлетворить интересы всех заинтересованных сторон, - кроме «митристов», естественно, но мнение «пережитков прошлого» его очень мало волновало. И выбор в итоге оказался удачнее некуда: Николас Авежанеда. То есть, Авельянеда (Avellaneda), но мы ж не в Испании, вот и будем называть его с аргентинским прононсом.

Молодой (всего-то 36 лет) провинциал из Тукумана. Ярый «автономист». Правовед и экономист. Прекрасный управленец, фанатик народного просвещения. Штатский до мозга костей, даже не умел владеть оружием. Близок к Сармьенто, считался его учеником и очень гордился этим. Вполне устраивал Лигу губернаторов. Да и «автономистам» из Байреса, пусть с оговорками, нравился. К тому же, в отличие от Митре, имел ясную программу, - «Нация, Конституция, Свобода», - с которой объездил всю страну, разъясняя провинциалам суть. Нация - высшая сущность, объединяющая многое в едином. Конституция – список неотъемлемых прав и обязанностей, максимально защищающих интересы гражданина, провинци и общества в целом . А Свобода и вовсе проще простого: не делай никому того, чего не хочешь для себя, делай то, чего для себя хотел бы.

Короче говоря, хороший кандидат. С массой друзей, практически без врагов, в отличие от Митре, без шлейфа ошибок хуже, чем преступления, и главное, устремленный в будущее, а не в прошлое. В том, что его шансы куда выше, понимал и сам дон Бартоломе, но дон Бартоломе очень соскучился по власти, а его ближний круг по плюшкам, и они готовились взять реванш, сделав ставукк в на февральские выборы в провинции Буэнос-Айрес. Там их лозунги, - грубо говоря: «Аргентина кончается за MCAD» и «Хватит кормить провинциалов!», - портеньос, привыкшим считать себя пупами земли, нравилась больше, чем пропаганда «автономистов», предлагавших, в сущности, то же самое, но более реалистично. А победа в ключевой провинции означала возможность говорить с Лигой с позиции силы, - так что вопрос был принципиален.

И вот: 1 февраля. Выборы, по итогам которых «митристы» победили. Хотя и жаловались, что могли победить убедительнее, если бы не махинации на трети участков, - но взяли верх. Однако провинциальная Ассамблея, когда победа оппозиции стала очевидной, приняла постановление о новом порядке проверки бюллетеней, и через несколько недель, обнулив все листки с помарками, официально сообщила, что «автономисты» одержали убедительную и совершенно законную победу.

Мошенничество было столь наглое и откровенное, что «митристы» объявили выборы «ничтожными», однако им официально объяснили, что их мнение ничего не значит, поскольку все по закону, - а в порядке неофициальном, за дружеским столом, просто напомнили, что они сами так поступали, когда были при власти, так что, сами понимаете. Но, в общем, можете подавать заявление, после выборов президента Ассамблея рассмотрит.

Естественно, такой ответ не прошел. То есть, сеньор Митре не отрицал, что сам махинациями занимался вовсю, но полагал, что ему можно, потому что он гений, а остальным нельзя. Обиженные потребовали встречи с президентом, и дон Доминго, тоже естественно, не отказал. Однако, выслушав претензии с намеком на «В борьбе обретем мы право свое», ответил, что является главой государства, а выборы в провинции Буэнос-Айрес чисто внутреннее дело самой провинции, вмешиваться в которое не вправе. При этом предупредив, что на шантаж не поддастся, но намекнув, что надо подождать до 18 марта, когда состоятся выборы нового президента, а там уж как карта ляжет.

Типа, если выиграет сеньор Митре, перед ним распахнется широкое окно возможностей, да и Байрес не будет столь актуален, а если победит сеньор Авежанеда, то оба президента, и уходящий, и будущий, постараются убедить провинциальную Ассамблею удовлетворить претензии «митристов» в качестве компенсации. Правда, дон Николас? – и кандидат от «автономистов», тоже присутствовавший на стрелке, однозначно сказал «si», после чего сеньор Митре подытожил: «Vale! Xудшее из голосований пристойнее, чем самая лучшая революция. Мы готовы подождать».