Адам Бромке - Коммунистические государства на распутье

Нельзя сказать с уверенностью, что Кастро удалось бы склонить к трехстороннему соглашению как форме решения кубинской проблемы. Несмотря на его претензии быть вождем всего латиноамериканского континента, кубинский премьер является реалистом и весьма искусным лидером своей страны. Самым убедительным образом он доказал это своим поведением во время «ракетного кризиса». Будучи руководителем небольшого изолированного острова, он претендует на руководство революционным движением всего западного полушария, что в лучшем случае можно признать несостоятельным; без поддержки русских эти претензии вообще теряют всякий смысл. Не исключено, что Кастро можно убедить согласиться на несколько меньший статус для Кубы. Но он упорно твердит, что кубинцы не могут жить в мире с империалистической державой, которая то и дело пытается удушить их, и что именно эта ситуация предопределила их международную политику. Таким образом, любое приемлемое решение кубинской проблемы предполагает прежде всего некую договоренность между Соединенными Штатами и Кубой.

Соединенные Штаты не предпринимали ни одной серьезной попытки обсудить свои разногласия с режимом Кастро. Их экономическая блокада Кубы провалилась. Она не привела ни к свержению режима Кастро, ни к умалению его революционной роли в Латинской Америке. Вряд ли также США отказались от своего «легкомысленного предположения, будто низвержение кубинского режима положит конец борьбе» [199] Хосе Фигерес (бывший президент Коста-Рики), «Christian Seienice Monitor», April 28, 1961. за умы в Америке. «Союз ради прогресса» со своей стороны тоже не добился заметных успехов. По словам президента Кеннеди, путь, лежащий перед ним, оказывается «все более и более длинным» [200] «Hispanic America Report», October 1963, p. 827. . Соединенные Штаты скованы своими попытками вызывать революции, которые на поверку не Называются таковыми, и в конце концов будут вынуждены договориться с теми революционными режимами, которые Действительно являются своеобразными.

Как отмечалось выше, Соединенные Штаты в прошлом ограничивали независимость Кубы. Косвенно они это делают и сегодня и в состоянии поступать так и в будущем. Отношения Кубы с Соединенными Штатами в значительной степени предопределят ее положение в советском блоке в обозримом будущем. Соединенные Штаты заявляют, что при некоторых условиях они будут поддерживать подлинно социальную революцию; возможно, что в конечном счете они признают какой-нибудь социалистический режим в западном полушарии. В Боливии они предоставляют финансовую поддержку социальной революции, быть может более радикальной, нежели кубинская, и оказывающей значительное влияние на другие государства, расположенные в районе Анд и населенные в значительной мере индейцами. Пересмотр политики США в отношении Латинской Америки может привести к появлению в западном полушарии, как и в других районах, неприсоединившихся социалистических государств. И хотя Куба, пожалуй, никогда не вернется к статусу полного неприсоединения, все же переход к более гибкой политике позволил бы Соединенным Штатам найти контакты с уже необратимым революционным движением, охватившим Латинскую Америку.

В заключение следует подчеркнуть, что обращение Фиделя Кастро в коммунистическую веру является лишь одним из аспектов революции, все еще переживаемой Кубой. Кастро посвятил себя главным образом кубинской революции, и в этом смысле его присоединение к мировому коммунистическому движению является случайным. Именно с этой точки зрения надо расценивать его заявления о коммунистическом единстве. Он стал коммунистом, ибо это было единственной возможностью получить помощь, которую он искал. Но дальше этого он не пойдет. Кубинский коммунизм сохраняет в высшей степени индивидуалистический оттенок. Кастро сказал, что в китайско-советском споре он будет поддерживать Советский Союз. Но Куба не подписала Договор о частичном запрещении ядерных испытаний, значительно расширила торговлю с Китаем и укрепила свои дипломатические отношения с Албанией.

История югославской коммунистической партии изобилует резкими контрастами и исключительными событиями. В 1919— 1920 годах Коммунистическая партия Югославии (КПЮ) считалась одной из лучших секций Коминтерна, более того — самой многообещающей после русской и немецкой секций. К середине 30-х годов она стала одной из худших и даже находилась под угрозой официального роспуска. В 1945 году югославские коммунисты оказались полными хозяевами своей страны и поспешно принялись переделывать ее по советскому образцу. Три года спустя они были исключены из Коминформа как предатели дела коммунизма.

В период между первой и второй мировыми войнами руководители КПЮ пострадали от сталинских чисток больше, чем лидеры всех остальных коммунистических партий. Но, несмотря на это, руководимая Тито партия систематически насаждала среди своих членов культ Сталина. (Этим объясняется то, что в первые послевоенные годы она стремилась превзойти Сталина по части коммунистической воинственности.) В июне 1945 года КПЮ была готова включить Югославию в состав СССР [201] Сообщая о своей беседе с Эдвардом Карделем 5 июня 1945 г., Садиков, советский посол в Югославии, писал; «…Кардель сказал, что хотел бы, чтобы Советский Союз рассматривал их (югославских коммунистов) не как представителей другой страны, но как представителей одной из будущих советских республик, а КПЮ как часть Всесоюзной коммунистической партии, то есть что наши отношения должны основываться на том, что в будущем Югославия станет составной частью СССР», Цитируется в «Soviet-Yugoslav Dispute», London, 1948, p. 37. . На совещании Коминформа в сентябре 1947 года представители КПЮ Кардель и Джилас страстно обвиняли французскую и итальянскую коммунистические партии в несостоятельности и нерешительности, превознося при этом радикализм своей собственной партии как пример революционной добродетели. В ту пору они не понимали, что это их усердие настолько не понравилось Сталину, что весь аппарат Коминформа был перестроен, с тем чтобы подрезать им крылья, которыми они очень уж сильно размахивали. Сталин обрушился на Тито с поразительной резкостью. Но тот защищался с чисто сталинской активностью, и только поэтому КПЮ выжила. В дальнейшем ей содействовали экономическая помощь Запада и его обещание защиты в случае нападения с Востока.

Титоизм как первая успешная попытка создания коммунистической системы, отличной от советского прототипа, не был результатом мятежного поведения Тито; он был следствием вынужденной самозащиты. Конфликт между Тито и Сталиным был яростным, беспощадным и «тотальным». Он не мог прекратиться, пока оба соперника были живы. Около пятисот страниц Белой книги, выпущенной югославским Министерством иностранных дел в 1951 году, было посвящено примерам политических и экономических форм агрессивного нажима на Югославию со стороны правительств Советского Союза и восточноевропейских стран. Случаи прямого шпионажа и террористических актов, а также применение военной силы на границах Югославии красноречиво характеризовали отношения между «братскими» партиями. Тысячи югославских «коминформовцев» были арестованы и подвергались плохому обращению в титовcких застенках (особенно в концентрационном лагере, размещенном на каком-то бесплодном острове а Адриатическом море), став немыми свидетелями одного из самых странных эпизодов во всей истории коммунизма.