Питер Франкопан - Первый крестовый поход: Зов с Востока

В «Деяниях франков», хронике, которая широко распространилась по Европе сразу после Первого крестового похода и стала основой для множества других описаний похода на Иерусалим, говорится: «Император, услышав, что турки так рассеяли наших, очень сильно обрадовался и, отдав приказ, сделал так, чтобы оставшиеся наши переходили Геллеспонт. После того как они уже были по ту сторону, он разоружил их» {526} 526 Деяния франков. С. 152. О важности первых хроник Крестового похода и «Деяний франков», особенно в Европе начала XII века, см.: J. France, 'The Anonymous Gesta Francorum and the Historia Francorum qui ceperunt Iherusalem of Raymond of Aguilers and the Historia de Hierosolymitano itinere of Peter Tudebode: An analysis of the textual relationship between primary sources for the First Crusade', in J. France and W. Zajac (eds.), The Crusades and their Sources. Essays presented to Bernard Hamilton (Aldershot, 1998), pp. 39–69, а также: Rubenstein, 'What is the Gesta Francorum?', pp. 179–204. . Хотя это описание в какой-то степени стало плодом негативного имиджа императора, сформировавшегося после Крестового похода, было очевидно, что первые прибывшие в Византию европейцы не вызвали у него восторга. Теперь он должен был готовиться к прибытию «главных» участников Первого крестового похода.

Удовлетворить амбициозных и могущественных магнатов, прибывавших в Византию, было нелегко. Брат французского короля Гуго де Вермандуа летом 1096 года отправил послов к правителем Диррахия с письмом к Алексею I, в котором говорилось, какого приема он ожидает: «Знай, – сказал он, – император, что я – царь царей и самый великий из живущих под небом. Поэтому, когда я прибуду, ты должен встретить меня с подобающей торжественностью и оказать прием, достойный моего происхождения» {527} 527 Анна Комнина. С. 279. . Вскоре после этого послания пришло еще одно, не менее важное: «Да будет тебе, дука, известно, что господин наш Гуго вот-вот прибудет и что он несет с собой из Рима золотое знамя святого Петра. Знай также, что он – глава всего войска франков. Поэтому приготовься принять его и войско так, как подобает по его достоинству, и устрой ему должную встречу» {528} 528 Там же. .

Однако прибытие Гуго в Константинополь выглядело весьма прозаично, и вовсе не из-за того, что византийцы не смогли встретить его с пышностью, соответствующей его положению. Оказалось, что по пути из южной Италии корабль Гуго попал в жестокий шторм и его выбросило на берег в Эпире без имущества и большей части войска, которое утонуло в море. Гуго был спасен и быстро доставлен в Диррахий, а затем и в Константинополь (чтобы император мог его успокоить). Отвечал за эту операцию Мануил Вутумит, который сделал быструю карьеру, став важным военачальником {529} 529 Там же. . Автор «Алексиады» отметила, что эпизод с Гуго стал началом его карьеры {530} 530 Там же. С. 280. .

Гуго де Вермандуа был одним из первых участников «рыцарского» Крестового похода, достигших Константинополя. Он прибыл в город в конце октября 1096 года {531} 531 Fulcher of Chartres, I.6, p. 72; Анна Комнина. С. 280. . Готфрид Бульонский и его брат Балдуин добрались до столицы Византии примерно в это же время {532} 532 Albert of Aachen, II.7, pp. 70–2. . Граф Фландрии Роберт ненадолго отстал от них, отплыв из Апулии в декабре {533} 533 Hagenmeyer, Epistulae, p. 143; C. de Coussemaker, 'Documents relatifs à la Flandre maritime. Extraits du cartulaire de l'abbaye de Watten', Annales du comité flamand de France, 10 vols. (Paris, 1860), 5, p. 359. . Стефан де Блуа и Роберт Нормандский, которые ехали вместе, скорее всего, тронулись в путь позже других, потому что были готовы отплыть из Италии только в начале апреля 1097 года {534} 534 Fulcher of Chartres, I.8.i – ix, pp. 76–8. . К этому моменту Боэмунд уже был в Константинополе, а Раймунд Тулузский находился в сотне километров от города {535} 535 Деяния франков. С. 157; Albert of Aachen, II.18, p. 88; Historia Belli Sacri, RHC, Occ ., 3, p. 177. .

Проход отрядов аристократов через территорию Византии был в основном мирным, хотя и сопровождался отдельными недоразумениями. Некоторые из них стали результатом чрезмерного рвения. Когда отряд, который вел Ричард Салернский, плыл в направлении Эпира, его матросы ошибочно приняли византийский флот за пиратов, подав команду к бою. Лавина стрел была выпущена из арбалетов крестоносцев. Одна из них попала в шлем командующего византийцев Мариана Маврокатакалона, а другая, пробив его щит и доспехи, застряла в теле. В атаке участвовал священник, сопровождавший западных рыцарей. Он взял лук и выпускал одну стрелу за другой так далеко, как мог, после чего схватил пращу и запустил большой камень, удар которого лишил Мариана сознания. Когда византиец пришел в сознание и смог подняться на ноги, в щеку ему попал кусок ячменной лепешки, брошенной священником, у которого больше не было под рукой другого оружия {536} 536 Анна Комнина. С. 282–283. .

С другими тоже случались злоключения. На епископа Ле-Пюи напали, когда он остановился на отдых во время длинного перехода в Македонии. У него отняли мула, кошель с золотом и сильно ударили по голове. Адемар избежал худшего лишь потому, что, пока разбойники делили деньги, прибежали встревоженные спутники епископа, которые спасли ему жизнь в самый последний момент {537} 537 Raymond of Aguilers, II, p. 21. .

Там, где складывалась сложная ситуация, ответственность часто возлагали на Алексея I, даже когда в подобных инцидентах были виноваты местные бандиты, а не слуги императора. Как мы увидим, последующие события приведут к созданию очень яркого и негативного образа императора, в результате чего латинские источники будут быстро сосредотачиваться на всем, что может его очернить и скомпрометировать. В этом контексте представляется примечательным молчание многочисленных источников на тему марша крестоносцев к Константинополю. Ни один из авторов не упоминает о перебоях в снабжении, что говорит об успешности мер, предпринятых властями для удовлетворения потребностей участников похода. И это не было счастливой случайностью: император послал навстречу отрядам крестоносцев высокопоставленных чиновников с приказом довести их до столицы без происшествий. «И когда мы проходили через их города, – писал один из очевидцев, – он [присланный Алексеем I агент] приказывал жителям земли доставлять нам продовольствие» {538} 538 Деяния франков. С. 156. . Масштабное планирование и тщательное исполнение задуманного позволили организовать рынки для снабжения отрядов крестоносцев вдоль всех дорог, ведущих в столицу, и поддерживать их четкую работу.

Для сопровождения рыцарских отрядов выделялся конвой. От сопровождающих требовалось направлять европейцев по выделенным маршрутам и, по возможности, оградить их от проблем. Как правило, сопровождающие лица очень успешно справлялись со своими обязанностями (хотя один из отрядов крестоносцев выделялся особенно буйным нравом). Боэмунд и его люди то и дело сходили с главной дороги на Константинополь, чтобы угонять скот и воровать продукты, и однажды подожгли крепость, переполненную, как им показалось, «еретиками» {539} 539 Деяния франков. С. 155. . Кроме того, они двигались намного медленнее по сравнению с другими отрядами, по-видимому не очень обращая внимание на предостережения и увещевания агентов императора {540} 540 Nesbitt, 'Rate of march', pp. 167–82. . Их поведение резко улучшилось после прибытия посланника от самого Алексея I, который предотвратил намеченное нападение на крепость, «изобиловавшую всевозможными благами», и убедил Боэмунда в том, что имущество, награбленное его людьми, должно быть возвращено местным жителям {541} 541 Деяния франков. С. 156. .