Андрей Сахаров - Дипломатия древней Руси: IX - первая половина X в.

Зарождение древнерусского раннефеодального государства IX–X вв., складывание его внешней политики, отражавшей интересы правящей верхушки, феодализирующейся знати, богатого купечества, закономерно сопровождались возникновением и развитием дипломатической системы, являвшейся органической частью раннефеодальной государственности древней Руси.

Эта система, представлявшая собой определенные средства, приемы, традиции, документацию и т. п., людей, которые сосредоточивали свои усилия на выполнении дипломатических поручений киевского великокняжеского дома, совершенствовалась и видоизменялась в соответствии с внутриполитической эволюцией древнерусского государства, а также под воздействием развития дипломатической службы в странах Центральной и Восточной Европы, Передней Азии, в Прибалтике, на Северном Кавказе, в Закавказье, т. е. в тех регионах, которые являлись сферой приложения внешнеполитической активности древних руссов. Уровень развития дипломатической системы в тот или иной период соответствовал определенной стадии становления государственности в древней Руси, в известной мере отражал состояние международного дипломатического опыта своего времени и в значительной степени зависел от практики дипломатических контактов "варварских" раннефеодальных государств, сопредельных Руси, а также других государственных образований второй половины 1-го тысячелетия с Византийской империей, которая к IX в. располагала тщательно разработанной дипломатической системой, в том числе и непосредственно адресованной "варварским" государствам и народам.

На всем протяжении изучаемого периода мы видим, как дипломатическая практика древних руссов, во-первых, уходит корнями в глубь веков, впитывает в себя первый опыт дипломатической активности руссов прошлых десятилетий, закрепляет и совершенствует раз приобретенное; во-вторых, осваивает дипломатический опыт сопредельных "варварских" государств, вкладывая в него собственные традиции и представления о месте древнерусского государства в международной системе Восточной Европы и Передней Азии. Об этом говорит сравнительно-историческое изучение дипломатических усилий руссов и других народов того времени. В-третьих, эта практика находилась в постоянном взаимодействии с византийской дипломатической системой, которая оказывала на нее мощное воздействие, однако руссы заимствовали из имперского арсенала лишь то, что содействовало успехам собственной внешней политики и усиливало международные позиции древней Руси.

Истоки древнерусской дипломатии восходят еще ко временам антов. Именно от VI — начала VII в. до нас дошли первые сведения о дипломатической практике предков восточных славян.

Анты знали переговоры по территориальным вопросам, соглашения о выкупе пленных, посольские обмены и статус послов, заключали со своими соседями военно-союзные договоры. Племенные союзы антов вступили на традиционный как для "варваров" VI в., так и для позднейших "варварских" государственных образований путь получения постоянных денежных даней от Византийской империи в обмен за соблюдение мира на ее границах. Аналогичную практику знали другие древнеславянские племена — соседи антов — склавины.

Первые, правда чрезвычайно зыбкие, сведения о внешнеполитических контактах древних славян на Востоке в VI в. доносят до нас арабские авторы.

Применительно к концу VIII — первой трети IX в. есть уже основания говорить о первых дипломатических соглашениях древних руссов с греками. После типично грабительских "военно-демократических" походов на крымские и малоазиатские владения империи руссы вступали в мирные переговоры с местными византийскими властями, во время которых определились первые дипломатические стереотипы древних руссов: противники договаривались о приостановлении военных действий, о возвращении руссами плененных жителей прибрежных городов и награбленной добычи. Обращает на себя внимание появление в их мирных переговорах сюжетов, связанных с крещением. В этот период определяются основные направления военных предприятий руссов на юге и юго-западе: Северное Причерноморье и побережье Крыма, опорные византийские пункты в этом регионе — Херсонес и Сурож, а также Южное побережье Черного моря, богатые малоазиатские районы. Эти военные предприятия указывают и на то, что в начале IX в. руссы решают здесь собственные внешнеполитические задачи, не связанные с политикой их недавнего сюзерена — Хазарии. Более того, удар по Крыму не только был направлен против могущественной империи, но и являлся вызовом ее давнему союзнику — Хазарскому каганату. Нападение же на Амастриду стало своеобразной рекогносцировкой перед большим общерусским походом на Константинополь в 860 г.

Руссы того времени еще не вышли в своих внешнеполитических контактах с империей за рамки соглашений с местными византийскими властями. Большая константинопольская политика пока еще обходила их стороной. Условия первых договоров с греками, и в первую очередь соглашения о прекращении военных действий и возврате пленных, имеют близкие аналоги в договорах Византии с арабами, болгарами, венграми на начальной стадии формирования ими своих государств. Но уже в то время в переговорах руссов с греками появляется дипломатический мотив, которому суждено было звучать в период и переговоров в 60-х годах IX в., и визита княгини Ольги в Константинополь в 957 г., и русско-византийского конфликта 987 — 988 гг. и последовавших за ним переговоров. Речь идет о крещении Руси византийскими церковными иерархами в качестве определенной политической привилегии со стороны Византии по отношению к Руси, которая использовала этот акт, естественно, не для усиления влияния империи на свою политику (как оценивали такого рода договоренности византийские государственные деятели), а как средство возвышения собственного внешнеполитического престижа и укрепления авторитета государственной власти.

Русское посольство в 838 — 839 гг. в Константинополь и в столицу Франкского государства Ингельгейм явилось новым шагом в складывании древнерусской дипломатической системы. Впервые в истории Русь как государство была представлена при дворе византийского императора Феофила и франкского императора Людовика Благочестивого. Появление посольства в Византии было вызвано необходимостью урегулировать русско-византийские отношения после набега русской рати на Пафлагонию. Поддержание мирных отношений с Русью сопровождается активной помощью со стороны Византии Хазарскому каганату, позиции которого стали не столь прочными, как прежде, из-за появления в причерноморских степях печенегов и угров. Русскую миссию в Константинополь следует рассматривать и в связи с начавшимся активным наступлением арабов на владения империи в Малой Азии: в этих условиях константинопольское правительство было заинтересовано в надежном обеспечении своих границ на севере.