Андрей Сахаров - Дипломатия древней Руси: IX - первая половина X в.

При помощи посольства 838 — 839 гг. Русь вошла в прямой официальный дипломатический контакт с византийским центральным правительством. Посольство было принято в Константинополе на достойном уровне, о чем свидетельствуют длительность его пребывания в столице и внимание к нему со стороны императора, позаботившегося о его безопасном и почетном препровождении в Ингельгейм совместно со своим посольством. В состав посольства входили иностранцы, находившиеся на русской службе. Эта традиция была порождена нехваткой в формирующемся государстве людей, искушенных в выполнении дипломатических поручений, а также, вероятно, более конкретной причиной — связями древнерусской правящей верхушки с выходцами из Прибалтики, откуда могли явиться и сами древнерусские властители того времени. Позднее варяги не только шли в составе русского войска на Константинополь в 907 и 944 гг., но и принимали активное участие в посольских переговорах 907, 911, 944 гг.

События 60-х годов IX в. — нападение Руси на Константинополь 18 июня 860 г., перемирие и мирные посольские переговоры — сыграли важную роль в становлении древнерусской государственности, и в частности в развитии дипломатической системы древней Руси, в расширении ее международных связей, росте международного престижа. Недельная осада Константинополя руссами завершилась миром под стенами византийской столицы. Это первый известный нам мирный договор, заключенный Русью с другим государством. Согласно условиям мира, руссы сняли осаду города, сохранили за собой захваченные богатства и, видимо, обязались заслать посольство в Византию для окончательного мирного урегулирования. Империя в данном случае провела переговоры с Русью как с суверенным складывавшимся государственным образованием. Этот мир открыл послевоенные межгосударственные отношения между двумя странами.

Через некоторое время между Русью и Византией был заключен стереотипный для того времени межгосударственный договор "мира и любви". Соглашение было заключено новым русским посольством, появившимся в Константинополе, и содержало условие об установлении между государствами мирных отношений, предположительно (как на это указывает практика отношений других "варварских" государств с Византией и позднейшая практика самой Руси) пункт об уплате империей дани Руси, а также договоренность о крещении Руси как политическом акте, который стороны стремились использовать в своих интересах. Христианская греческая миссия была допущена на Русь. Важно отметить, что договор 60-х годов IX в. включал, судя по развитию событий, и союзное обязательство Руси по отношению к Византии. Именно в это время, по сведениям восточных авторов, руссы ударили по Закавказью, находившемуся под контролем враждебных Византии арабов.

В 860 г. Русь официально была признана Византией, как и другие сопредельные государства раннего средневековья, и благодаря заключению первого в своей истории политического межгосударственного договора 60-х годов IX в. вошла в круг известных восточноевропейских государственных образований.

Все эти свидетельства, дошедшие от IX в., сопоставленные друг с другом и с дипломатической практикой сопредельных государств, указывают на то, что вышеизложенные события были не уникальными явлениями в истории Руси, а представляли собой ординарные, стереотипные внешнеполитические ситуации, звенья в цепи развития древнерусской дипломатической системы, которая, как и государство на Руси, складывалась задолго до пресловутого "призвания" варягов, "норманнизации" Руси и т. п.

От конца IX в. до нас дошли сведения о расширении. Русью внешнеполитических связей с окружающими странами и народами, что объяснялось как потребностями экономического и политического развития Руси, необходимостью торговых связей с соседями и военных походов ради интересов феодализирующейся знати и купечества, так и подобными же встречными тенденциями со стороны других стран и народов, что приводило к военным конфликтам, мирным соглашениям, поискам союзников и т. п. и содействовало совершенствованию дипломатии как средства достижения государственных внешнеполитических целей.

На исходе IX в. Русь заключает договор "мира и любви" с варягами, который основывался на тех же принципах, что и подобные многочисленные соглашения Византии с "варварскими" народами и государствами, а также внутри "варварского" мира. За мир на своих северо-западных границах, а также за союзную помощь, как это показали последующие события, когда варяги шли вместе с Олегом и Игорем на Константинополь, Русь установила им выплату ежегодной денежной дани.

Мир с уграми был совершенно иного происхождения. Их кочевые полчища на исходе IX в. осадили Киев, и руссы добились снятия осады и отхода противника, лишь согласившись на уплату уграм, как и варягам, ежегодной денежной дани. Если в случае с варягами можно — с различного рода оговорками — проследить основные моменты их мирных и союзных отношений с руссами в течение, как указывает летопись, 150 лет, то в отношении угров сделать этого не удается, хотя и нельзя абстрагироваться от того знаменательного факта, что в одновременных антивизантийских действиях Руси и угров в 30-х годах и в начале 40-х годов X в., в их союзных с Русью действиях против Болгарии в 968 г., в рейде угров 968 г. по византийской Фракии, в их совместном военном походе под руководством Святослава на Константинополь летом 970 г. их интересы совпадали. Все это позволяет высказать предположение, что и с уграми Русь установила отношения "мира", "любви" и союза, скрепленные либо упоминаемым договором, заключенным под стенами Киева, либо договоренностью во время последующих русско-венгерских переговоров.

Дружеские отношения были установлены и с Болгарией Симеона Великого, по чьей территории русское войско в 907 г. прошло к византийской столице.

Таким образом, готовясь к очередному походу против Византии в начале X в., Олег не только мобилизовал общерусские силы подчиненных ему племен и союзных тиверцев, но и располагал союзной помощью варягов, по меньшей мере благожелательным нейтралитетом угров и тайной помощью со стороны Болгарии, заключившей к этому времени мир с Византией, но не отказавшейся от борьбы с ней.

Поход Руси против Византии в 907 г. увенчался новым русско-византийским договором 907 г., который, как и мир 60-х годов IX в., был типичным договором "мира и любви", т. е. политическим межгосударственным соглашением, регулировавшим основные вопросы взаимоотношений между двумя государствами. Он восстановил прежние нормы 30-летнего русско-византийского мира, нарушенные, видимо, в 90-х годах IX в., и значительно обогатил и развил их. Заключению договора предшествовали, как и в 860 г., предварительные мирные переговоры и установление перемирия. Переговоры вели в русском стане греческие парламентеры. Затем русское посольство появилось в Константинополе и провело там переговоры относительно дальнейшего мирного урегулирования отношений Руси и Византии. Соглашение 907 г. включало классические для договоров "мира и любви" условия: о восстановлении мирных отношений между странами, об уплате империей контрибуции и ежегодной денежной дани Руси, о статусе русских посольских и торговых миссий и освобождении русского купечества от торговых пошлин на столичных рынках. Договор 907 г. не только выявил характерные для соглашений этого типа условия, но и пролил дополнительный свет на первое такое соглашение, заключенное Русью с Византией в 860 г., подчеркнув их преемственность и развитие в договоре 907 г. тех положений, которые едва просматривались в источниках, касающихся 860 г.