Андрей Сахаров - Дипломатия древней Руси: IX - первая половина X в.

А. В. Лонгинов высказал предположение, что договор 60-х годов IX в. был не первым, а вторым в истории русско-византийских дипломатических отношений и лишь восстановил соглашение, нарушенное войной 860 г. Исходя из данных Ибн-Хордадбе о взимании в Византии с русских купцов десятины за проданные товары, он посчитал поход 860 г. ответной акцией на нарушение Византией торгового договора, открывавшего русским гостям свободный доступ в империю. По его мнению, последующее посольство руссов в Константинополь представляло собой миссию, посланную с целью восстановить старую торговую практику {138}. Изначальный договор А. В. Лонгинов относил к 30-м годам IX в., ко времени посольства в Константинополь в 838 г.

Ф. И. Успенский считал, что руссы, напавшие на Византию в 860 г., по возвращении в Киев, между 860 и 867 гг., направили в Константинополь посольство с просьбой прислать к ним епископа, хотя никаких аргументов в пользу этой версии не привел. М. Д. Приселков предполагал, что существовало два русско-византийских договора о "союзе и дружбе". Первый он относил к 860 г. и утверждал, что тот не дошел до нас; следы второго, согласно данным византийских источников, вели, по его мнению, к 866 — 867 гг. {139}.

Более подробно и аргументированно излагали дореволюционные ученые крещение Руси в 60-х годах IX в. Но в данном событии их интересовали в основном вопросы историко-церковного характера: какая Русь крестилась, кто послал на Русь епископа — Михаил III и Фотий или сменившие их в 867 г. Василий I Македонянин и Игнатий, кого в этой связи считать святителем Руси и т. п. Лишь попутно касались они политической стороны дела. Причем А. Л. Шлецер, Д. И. Иловайский полагали, что крестилась Русь не Киевская, а Азово-Черноморская. К. Н. Бестужев- Рюмин считал, что именно неудача руссов привела к тому, что Византия заставила креститься Русь. У него крещение воспринимается как определенное унижение потерпевшей поражение Руси, хотя аргументов на этот счет не приводится. А. Пападопуло-Керамевс высказал гипотезу, что крещение Руси было осуществлено вскоре после снятия осады, но не усмотрел в этом факте никакой связи с мирными переговорами и договором {140}.

Значительное место в разработке истории ранних лет христианства на Руси занимают работы В. А. Пархоменко, Н. Полонской, В. И. Ламанского. Уделяют они внимание и событиям 60-х годов IX в. В. А. Пархоменко связал крещение Руси с появлением в Северном Причерноморье миссионера Кирилла (Константина), и Русь крестилась, по его мнению, не Киевская, а близкая к Херсонесу. Версию о причастности одного из братьев-миссионеров — Кирилла к крещению Руси в 60-х годах IX в. защищал и В. И. Ламанский. Появление Кирилла и Мефодия в Херсонесе в начале января 861 г. он объяснял стремлением Византии через посредство этих миссионеров, больших знатоков и любителей славянского языка, привлечь Русь к христианству и тем самым предотвратить дальнейшие нападения русских дружин на владения империи. Миссия была организована патриархом Фотием и после пребывания в Крыму объявилась в землях хазар. Согласно источникам, братья вернулись в Византию осенью 861 г. вместе с хазарским посольством, просившим о крещении. По мнению Ламанского, это было русское посольство, которое просто приняли за хазарское, так как все земли к северу от Византии считались хазарскими. Крещение Руси он связывал с общим процессом христианизации окружавших Византию народов, и в частности с крещением болгар в 864 — 865 гг. {141}.

История русско-византийских политических контактов в 60-х годах IX в. нашла отражение и в зарубежной историографии. В XIX в. в работах немца Ф. Вилькена и француза А. Куре сообщалось о русском посольстве, направленном в Византию с просьбой о крещении. А. Куре вслед за М. П. Погодиным считал его делом Аскольда. В немногих работах 30 — 40-х годов XX в., в основном пронизанных духом норманизма, представляют известный интерес лишь конкретные замечания. Так, американский историк Г. Рондал вслед за А. В. Лонгиновым считал, что поход 860 г. был предпринят в ответ на нарушение Византией договора о дружбе и торговле, заключенного между Киевом и Константинополем во время миссии 838 г. Он полагал, что руссы сняли осаду после переговоров, в ходе которых они получили большой выкуп и обещали принять христианство, а формальный договор был заключен позднее и подтвердил прежнее соглашение. Рондал отводил Фотию важную роль в обращении Руси в христианство. А. А. Васильев утверждал, что после 860 — 861 гг. между Византией и Русью был заключен дружественный договор, а может быть и два договора. Одни переговоры проходили в правление Михаила III и патриаршество Фотия. А. А. Васильев обращает внимание на то, что в "Окружном послании" Фотий сообщает о крещении Руси сразу же после сведений о крещении Болгарии, что может указать на хронологию первого договора — около 863 — 864 гг. Окончательный же мир с Русью был заключен (по данным продолжателя Феофана) уже после убийства Михаила III и смещения Фотия, а значит, первый договор действовал недолго. Но А. А. Васильев допускает, что продолжатель Феофана мог приписать Василию I честь заключения договора с Русью, между тем как в действительности его мог заключить и Михаил III. Связь между посольскими переговорами и крещением Руси А. А. Васильев также не усматривает {142}.

А. А. Васильев — один из немногих, кто попытался выяснить содержание русско-византийского договора 60-х годов IX в. Анализируя договор Олега с греками 911 г., он обратил внимание на статью, разрешающую русским служить в византийской армии. Если же учесть, что Константин Багрянородный в "Книге о церемониях" сообщил о действиях русского отряда в 700 воинов в составе войск Имерия, отправившихся на Крит {143} в 911 — 912 гг. {144}, то становится очевидным, говорит А. А. Васильев, что это разрешение восходит к договору 60-х годов IX в. Кстати, английский историк Д. Бьюри еще в 1912 г. распространил это разрешение не только на руссов, но и на варягов и англичан. По мнению А. А. Васильева, в "Окружном послании" Фотия прослеживаются отношения "политической дружбы"; к 60-м годам IX в. восходит и разрешение руссам торговать в Константинополе и селиться возле монастыря св. Маманта, отмеченное в договоре Олега с греками под 907 г. {145}.

М. Таубе связал русско-византийский договор, заключенный после похода 860 г., с договоренностью в 60-х годах IX в. о крещении Руси и началом обращения Руси в христианство. В специальной работе о ранних русских нападениях на Константинополь канадский историк А. Боак указал на заключение в период между 860 г. и началом X в. одного или более мирных договоров Руси с Византией, следы которых он усматривал в разрешении русским гостям торговать в Константинополе, в "начале миссионерских усилий православной церкви среди русских, в разрешении русским воинам служить в византийской армии" {146}, на что уже обращали внимание Д. Бьюри и А. А. Васильев.