Андрей Сахаров - Дипломатия древней Руси: IX - первая половина X в.

Таким образом, для придворного историка Василия II Боспор Киммерийский представлялся районом, куда бежал Игорь после своего поражения в 941 г.; применительно ко времени Святослава этот же район ассоциируется для Льва Дьякона с понятием исконно русской территории. Думается, что двойное упоминание византийским историком X в. района, близкого к Херсонесу, в качестве русской территории не случайно. Этот факт является дополнительным аргументом в пользу того, что Игорь добился больших успехов в Северном Причерноморье и овладел там рядом ключевых позиций.

Наконец, следует, на наш взгляд, обратить внимание на относящееся к 50 — 60-м годам X в. сообщение Ибн-Хаукаля о том, что руссы "уже издавна нападают на те части Рума, что граничат с ними, и налагают на них дань" {615}. Вероятно, киевский князь действительно подчинил своему влиянию какие- то пограничные с Византией районы или захватил некоторые земли, находившиеся ранее под влиянием империи. Г. Г. Литаврин указал также на относящиеся к этому периоду слова ал-Мас'уди о том, что Черное море стали называть "Русским", что руссы живут "на одном из его берегов и что, кроме них, по нему никто не плавает" {616}.

На фоне развивавшегося конфликта империи с Хазарским каганатом легко предположить, что подобные действия Руси в районах, близлежащих к границам каганата, уже не возбуждали у хазар столь резкой реакции, как это было, скажем, в 30 — 40-х годах IX в., когда давление Руси заставило их обратиться за помощью к Византии.

Последующие события 941 — 944 гг. еще более проясняют международную обстановку того времени. Под 944 г. "Повесть временных лет" сообщает о том, что Игорь, возвратившись на родину, тут же начал "совкупляти вое многи" и послал за варягами. В 943 г. угры ударили по Константинополю, а на следующий год коалиция славяно-русских племен (полян, словен, кривичей, тиверцев), варягов и печенегов двинулась к границам империи. Ведя переговоры с руссами на Дунае, греки одновременно направили посольство к печенегам, послав им, как сообщает русская летопись, "паволоки и злато много". Так началась борьба за печенегов, в которой греки, видимо, достигли определенных результатов, так как руссы поспешили заключить с ними мир. Решающую роль сыграло здесь, согласно летописному тексту, обязательство Романа по-прежнему выплачивать Руси ежегодную дань и предоставить руссам единовременную контрибуцию; но не следует упускать из вида и неустойчивую позицию печенегов, задаренных греческим золотом. Тем не менее греки не добились полного эффекта от своего посольства к печенегам, так как последние по наущению Игоря нанесли удар по дружественной Византии Болгарии.

Таким образом, если по поводу политической расстановки сил в районе Балкан и Северного Причерноморья в 907 — 911 гг. приходится строить лишь догадки, то относительно событий 941 — 944 гг. источники дают на этот счет более определенные сведения, что само по себе является свидетельством более четко очерченных политических позиций противоборствующих сторон, проявлением видимых следов этих позиций в источниках.

Русь выступила в 941 г. против Византии, принимая во внимание благожелательный нейтралитет со стороны Хазарского каганата, имея потенциальных союзников в лице враждующих с империей угров. К 944 г. антивизантийская коалиция, которую возглавляла Русь, включала печенегов, а также испытанных и давних союзников Руси — варягов. Империя пользовалась поддержкой со стороны провизантийского правительства Болгарии. Такова была расстановка сил.

Необходимо учитывать при этом и тот факт, что Русь ударила по Византии в 941 г. в тот момент, когда империя, несмотря на общее укрепление своих позиций в Восточной Европе и на границах с Арабским халифатом, испытывала военное давление со стороны сицилийских арабов и угров.

Кремонский епископ Лиутпраид, посетивший Константинополь в 949 г., писал в своей хронике, что во время нападения русской рати на Константинополь греческий флот ушел для охраны архипелага от арабов {617}. Данный факт в известной мере подтверждает, что руссы успешно овладевали практикой политической разведки и общего учета военно-политической ситуации на границах империи, практикой, которая проявила себя уже в период посольства 838 — 839 гг., в событиях 860 г. и так определенно заявила о себе в 941 г. Следовательно, прежде чем болгары и херсонесцы сообщили в Константинополь о движении русской рати, Игорь уже имел сведения об уходе византийского флота на запад и о постоянной угрозе имперским границам со стороны угров.

В этих условиях и происходит разрыв мирных отношений между Русью и Византией. Как мы уже пытались показать, одной из причин этого разрыва являлось противоборство сторон в районе Северного Причерноморья и Крыма. Другим поводом, по-видимому, послужило прекращение Византией уплаты ежегодной дани Руси, на что также обращалось внимание в историографии. Ряд ученых отметили, что именно руссы нарушили мир с империей {618}. И аргументом здесь может выступать не только известное и многократно цитированное место "Повести временных лет", где говорится, что пришедшее к Игорю на Дунай греческое посольство заявило ему: "Не ходи, но возьми дань, юже ималъ Олегъ, придамъ и еще к той дани". Не менее важна интерпретация летописцем этого греческого предложения. В ответ на слова Романовых послов дружинники будто бы сказали: "Да аще сице глаголеть царь, то что хочемъ боле того, не бившеся имати злато, и сребро, и паволоки?" Тем самым дружина решила пойти на мир, так как основной вопрос, ради решения которого затевалось все дело ("то что хочемъ боле того"), был урегулирован.

Что касается слов: "…придамъ и еще к той дани", то они означают обычную надбавку к установленной сумме дани. Аналогии такого рода известны в истории отношений Византии с соседями. Приск Панийский рассказал, как настойчивы были гунны в своем стремлении увеличить взимаемую с Византии дань за соблюдение мира на ее границах {619}. Подобные надбавки требовали и алчные союзники Византии — авары в VI–VII вв. Так, империя по договору 584 г. увеличила им сумму ежегодной дани с 80 тыс. золотых монет до 100 тыс.; в 600 г. дань была вновь увеличена, а в 603 — 604 гг. произошла еще одна надбавка {620}.

Любопытна и интерпретация событий 941 — 944 гг. автором "Новгородской первой летописи", где также отразилась версия о согласии греков платить дань Руси: "…юже дають и доселе княземъ рускымъ". В "Летописце Переяславля-Суздальского" о втором походе говорится очень коротко, но тем не менее отмечается, что Игорь шел "отмьстити" грекам и что "они же яшася по дань и смиришася и после рядци оукрепити миръ до окончаниа" {621}. Этот текст указывает, что проблема дани, связанная с вопросом о заключении мира, представлялась автору начала XIII в. весьма важной.