Андрей Сахаров - Дипломатия древней Руси: IX - первая половина X в.

Подробный анализ событий 941 — 944 гг. и разбор договора 944 г. дал В. Т. Пашуто. Он считал, что прежние союзные отношения нарушил Игорь. На основании переговоров греков с Игорем, предложения византийцев уплатить большую дань, чем брал Олег, направления дорогих подарков печенегам — союзникам Игоря В. Т. Пашуто пришел к выводу, что "заинтересованность Византии в поддержании мирных торгово-политических связей с Русью очевидна". Он рассматривает соглашение 944 г. как "договор о вечном мире, взаимопомощи и торговле". Обязательство о взаимопомощи сформулировано в статьях о предоставлении русскому князю воинов, "елико ему будетъ требе", и соответственно помощи со стороны руссов императору по письменной просьбе. Статьи о "Корсунской стране" В. Т. Пашуто оценил с позиций общего усиления влияния Руси в Крыму, а упрочение отношений двух государств, дальнейшее развитие политических и экономических связей между ними усмотрел в статьях о регулировании посольских и торговых контактов. В. Т. Пашуто оценил договор 944 г. как самостоятельное равноправное двустороннее соглашение {593}.

С. М. Каштанов, основываясь на классификации Ф. Дэльгера и И. Караяннопулоса, сопоставляет акт 944 г. со схемой хрисовулов, составляемых Византией после переговоров ее послов в другой стране. Первую часть грамоты 944 г. С. М. Каштанов сближает с характерным для хрисовулов этого типа определением полномочий послов другой страны. Один кусок текста в начальной части грамоты и один кусок текста в его заключительной части, содержащие клятву Руси крещеной и некрещеной хранить и соблюдать договор, С. М. Каштанов трактует как клятвенное обещание соблюдать условия соглашения, которое давалось византийскому императору другой стороной. Тексты, идущие в грамоте от лица русских, по наблюдению С. М. Каштанова, образуют в совокупности клятвенно-верительную грамоту послов. Текст, идущий от лица греков, содержит прежде всего условия договора и сведения о способах его утверждения. Таким образом, в тексте клятвенно-верительной грамоты нет договорных статей, что характерно для хрисовулов, где условия договора находятся вне текста клятвенной записи иностранных послов. С этим обстоятельством он связывает и характер обмена экземплярами договора 944 г. Раз в клятвенно-верительной грамоте послов не было условий договора, значит, экземпляр договора нуждался в подтверждении русского правительства и был направлен Игорю для принесения на нем присяги. Далее, высказывает предположение С. М. Каштанов (и это, на наш взгляд, самое основное в построении автора), после скрепления князем данного экземпляра "византийские послы забрали его и вручили русским хрисовул… Какая-то копия с утвержденной грамоты послов могла остаться на Руси" {594}.

А. Г. Кузьмин в одной из своих последних работ также коснулся событий 941 — 945 гг. и вновь скептически оценил ряд известий русской летописи. Так, он отметил: "Указание на то, что греки согласились выплатить еще большую дань, чем Олегу, явно противоречит содержанию реального договора". Не подвергая сомнению достоверность и цельность договора, А. Г. Кузьмин считает, что путаница с местоимениями произошла в нем потому, что летописец "как будто не смог удержать под контролем свои источники". Вместе с тем сама эта путаница греческого и русского противней договора является, по его мнению, косвенным признаком оригинальности источников {595}.

В советских обобщающих работах договор 944 г. также не получил однозначного рассмотрения. "Очерки истории СССР. Период феодализма" отразили точку зрения Б. Д. Грекова. В "Истории Византии" отмечается, что инициатива заключения соглашения принадлежит Византии, послы которой, встретив войско Игоря на Дунае, сумели склонить руссов к миру; что содержание договора 944 г. более благоприятно для империи, чем соглашения 911 г. В многотомной "Истории СССР" упоминается о двух походах Руси против Византии в 40-х годах (941 и 944 гг.) и отмечается, что в обоих случаях Игорь шел на греков во главе русских войск, "усиленных наемными печенегами и варягами". О договоре 944 г. сказано, что он предусматривал широкие торговые связи с империей и опирался, как и соглашение 911 г., на "покон русский" {596}.

Зарубежная историография уделила событиям 941 — 944 гг. несравненно меньше внимания, нежели истории нападений руссов на Константинополь в 860 и 907 гг. В общих курсах и специальных работах на этот счет имеются сообщения информативного характера. Оценке русско-византийской войны 941 г. и договора 944 г. посвящены статьи или разделы статей К. Бартовой, А. Боака, И. Свеньцицкого, С. Микуцкого, А. Грегуара и П. Оргельса, И. Сорлен, Д. Миллера, а также разделы в книгах Д. Оболенского, статьях Д. Шепарда, Ф. Возняка {597}.

К. Бартова, уделившая внимание известной еврейско-хазарской переписке X в., проводит связь между данными так называемого Кембриджского документа и событиями 941 — 944 гг., полагая, что таинственный Хельгу — это один из воевод Игоря, продолжавший воевать после возвращения князя на родину. А. Боак отмечает грандиозность похода 941 г., секретность его подготовки, "специфическую" цель — захват Константинополя — и устранение императором Романом I Лакапином угрозы нового нашествия дипломатическим путем. Договор 944 г. он считает полнокровным развернутым соглашением, "широко возобновившим ранние договоры". В нем, по мнению А. Боака, отразился интерес киевских князей к торговле с Византией {598}.

И. Свеньцицкий, сравнивая договоры 907, 911, 944 гг., показывает, что соглашение 944 г. было тесно связано с предыдущими актами, развивало и дополняло дипломатические нормы прежних договоров. По его мнению, греческие послы привезли в Киев готовый проект договора, а Игорь в ответ направил в Константинополь посольство, имевшее на руках русский проект соглашения. И. Свеньцицкий полагает, что перед нами равноправное межгосударственное соглашение, в выработке которого принимали активное участие обе стороны {599}.

С. Микуцкий, анализируя текст договора 944 г., обратил внимание на то, что начало документа и его заключение идут от имени Руси, основной же текст — статьи соглашения — от имени Византии; что в тексте договора в то же время упоминается о составлении его в двух хартиях — русской и греческой. В связи с этим С. Микуцкий высказывает предположение, что русская хартия по существу является переделкой греческого оригинала: императорская формула, идущая в начале документа и в его заключении, опущена и заменена текстом, идущим от русской стороны, в начальную часть документа добавлены список послов и преамбула русского автора. Основная же часть — статьи договора — осталась без изменения, как и подтверждение императорской хартии. И все это связано воедино с русскими добавлениями в конце — клятвой Игоря и санкциями. Поскольку статьи, пишет С. Микуцкий, отражают интересы греков, имеют характер милости с их стороны, не дают никаких прав Руси, а лишь налагают на нее обязательства, по своему содержанию документ сближается с императорским хрисовулом. Однако С. Микуцкий обращает внимание на то, что формула подтверждения, имеющаяся в договоре 944 г., в хрисовулах не встречается {600}.