Андрей Сахаров - Дипломатия древней Руси: IX - первая половина X в.

Менялось и качественное, политическое содержание походов. Если нападения 60-х годов IX в. и 909 — 910 гг. являлись довольно ограниченной по своим задачам реализацией союзнических обязательств Руси, рекогносцировкой на волжско-каспийском торговом пути и одновременно типичной грабительской экспедицией, то походы 912/13 и 945 гг. решали задачи серьезного и длительного противоборства с вассалами халифата в Закавказье, а поход 945 г. даже имел в виду попытку закрепиться в Бердаа.

Наконец, следует отметить и возрастание дипломатической активности руссов в связи е походами на Восток: нападение 912/13 г. сопровождалось договоренностью с Византией, соглашением с Хазарией; судьба похода 945 г. зависела от событий на Дунае, переговоров в Киеве и Константинополе, соглашения с народами Северного Кавказа и, возможно, с хазарами.

Разумеется, восточные военные экспедиции руссов во всех случаях носили захватнический, грабительский характер, как и другие подобные предприятия раннего средневековья, и не случайно были направлены на богатые города, расположенные вдоль старинных торговых путей. Захват добычи являлся при этом естественной целью. Но уже в то время подобные экспедиции решали и такие политические задачи, как выполнение союзнических обязательств, сокрушение или ослабление своих традиционных внешнеполитических соперников, намерение закрепиться на важных торговых путях. Решение этих задач на Востоке отражало экономические и политические потребности развивающегося феодального древнерусского государства, поэтому вполне закономерными были дипломатические усилия, которые предпринимала древняя Русь для осуществления своей политики на Востоке, тесно связанной с другими внешнеполитическими задачами в Причерноморье и на Балканах.

Русско-Византийский договор 944 г.

В 941 г. согласно греческим источникам — "Житию Василия Нового", хронике продолжателя Георгия Амартола, сообщению кремонского епископа Лиутпранда, а также русским летописям {558}, последовавшим за греческими сообщениями {559}, новая русско-византийская распря надолго нарушила ход мирных отношений между двумя странами. Новый мир был заключен лишь в 944 г.

В "Житии Василия Нового" говорится, что болгары и стратиг Херсонеса сообщили в Константинополь о движении русской рати. Руссы вошли в пределы империи, повоевали ее земли вплоть до Пафлагонии (Малая Азия), жестоко разоряя все на своем пути. Подошедшее с востока 40-тысячное войско доместика Памфира, армии патрикия Фоки из Македонии и стратига Феодора из Фракйи потеснили руссов, и те, погрузившись в ладьи, "отбегоша". Затем последовало морское сражение, в котором греки пожгли русские суда "греческим огнем". Часть руссов сгорела, часть утонула в море, оставшиеся в живых двинулись обратно, но по дороге многие из них заболели "от страшного расслабления желудка" и умерли. Добравшиеся до Руси поведали сородичам о тяжких испытаниях, выпавших на их долю {560}.

Продолжатель Георгия Амартола повествует, что руссы в середине июня прибыли к греческим берегам на 10 тыс. судов и что в составе русского флота были и "скеди, глаголем, от рода варяжска", т. е. суда варяжского происхождения. Руссы вошли в Босфор и здесь, на ближних подступах к византийской столице, у местечка Иерон, были встречены греческими кораблями, применившими "огнь". Флот Игоря потерпел поражение, после чего оставшиеся русские корабли отошли в сторону Малой Азии. Лишь в сентябре греческим полководцам удалось вытеснить руссов из Малой Азии, и они были разбиты во втором морском сражении, когда пытались уйти от преследовавших их греков {561}.

Лиутпранд весьма краток в своем сообщении, но и он отмечает тяжкое положение Византии и огромные усилия, которые пришлось предпринять империи по отражению русского нападения. Византийский флот в это время ушел на борьбу с арабами, и грекам пришлось практически формировать флот заново, возродив к жизни уже заброшенные суда. Все решила морская битва, где греки применили огонь {562}.

"Повесть временных лет" также сообщает, что в 941 г. на 10 тыс. судов "иде Игорь на Греки". Болгары подали весть в Константинополь о движении русской рати. Пока Византия собирала силы, руссы повоевали "Вифиньские страны", опустошили и пленили земли по "Понту" вплоть до Пафлагонии, учинили разгром пригородов Константинополя, расположенных на берегах Босфора, жестоко расправились с полоненным населением. В ожесточенных боях на суше и на море руссы были разбиты подошедшими из провинции войсками и "възъвратишасявъ свояси" {563}.

Русская летопись, смягчая рассказ о поражении Игорева войска, передает его весьма близко к тексту жития. Однако и "Повесть временных лет", и "Новгородская первая летопись" не сообщили о факте разгрома русских у Нерона сразу же по прибытии их к Константинополю, обошли молчанием историю последующей длительной и упорной борьбы части русской рати против греков в Малой Азии вплоть до сентября и представили всю кампанию таким образом, что поражение Игорева флота от "греческого огня" якобы явилось завершением похода.

Н. Я. Половой и особенно Я. Н. Щапов убедительно показали смысл упорного отстаивания русскими летописцами иной, отличной от данных греческих хроник версии похода. Они включили в летописи официальную, княжескую концепцию похода (Я. Н. Щапов), которая была, вероятно, создана еще в X в. и в рамки которой не укладывался факт бегства Игоря на родину с частью войск, в то время как значительная часть русских сил продолжала воевать в Малой Азии {564}.

Последующее изложение событий — рассказ о втором походе Игоря против Византии — и текст русско-византийского договора 944 г. сохранились лишь в составе "Повести временных лет" {565}, хотя отзвуки двух походов Игоря на греков, как мы об этом писали выше, имеются и в "Новгородской первой летописи". Договор 944 г., не вызвав в историографии столь бурных и бескомпромиссных споров, как прежние дипломатические соглашения Руси с Византией, тем не менее породил в исторической науке немало спорных проблем, гипотез, домыслов.

В отечественных исторических трудах XVIII — первой половины XIX в. история двух походов Игоря против Византии и заключения русско-византийского договора 944 г. излагалась в основном информативно, в полном согласии с летописными данными {566} . Но уже в то время в некоторых работах наблюдается стремление исследовательски подойти к решению неясных аспектов событий 941 — 944 гг. Так, В. Н. Татищев попытался обосновать причину новой русско-византийской распри, отметив, что Игорь двинулся на греков потому, что те "не хотели положенного со Ольгом платить". М. М. Щербатов высказал мысль, что инициатива переговоров в 944 г. исходила от Игоря, о чем говорит посылка русского посольства в Константинополь; статьи же договора 944 г. лишь подтверждали "прежние, учиненные при Олеге с прибавлениями". И. Н. Болтин не согласился с подобной трактовкой договора 944 г. и заметил, что он представляет собой фактически иное соглашение, в нем много новых статей {567}.