Джон Эплби - Иоанн, король Англии. Самый коварный монарх средневековой Европы

Епископ Хью отбыл на следующий день после Пасхи, и Иоанн переключил свое внимание на город Ле-Ман, который заняли Констанция, Артур и их приверженцы. Знать Анжу, Мэна и Турени не была расположена принимать Иоанна в качестве короля. Люди утверждали, что Артур, как единственный сын и наследник старшего брата Иоанна Джеффри, является законным наследником и имеет право получить все, что имел бы его отец, если бы остался в живых. В Англии, с другой стороны, преобладало мнение Уильяма Маршала: Иоанн — сын Генриха II и брат Ричарда — имеет больше прав, чем Артур, внук одного короля и племянник другого.

Знатные люди этих графств собрались вместе, объявили своим господином Артура и сдали ему провинции. Констанция, мать Артура, привезла мальчика в Тур и доверила его королю Филиппу. Если Артур действительно был господином Анжу, Мэна и Турени, тогда Филипп, король Франции, был его феодальным правителем и имел право на опекунство. Филипп, услышав о смерти Ричарда, захватил Эврё и, конечно, желал, чтобы континентальные владения Ричарда перешли в руки Артура, мальчика, которого он мог подчинить своей воле, а не Иоанна, двуличность и коварство которого были ему хорошо известны. Филипп сразу отправил Артура в Париж к своему сыну Людовику — это сокровище следовало тщательно охранять — и овладел всеми городами, замками и крепостями, которые объявили своим господином сына Джеффри. Он также назначил в них своих губернаторов.

Иоанн и его мать, которой было уже далеко за семьдесят, захватили Ле-Ман, главный город Мэна. Чтобы наказать жителей за то, что они приняли Артура, Иоанн приказал разрушить городские стены, замок и все каменные дома.

Он оставил Элеонору и Меркадье, который был главой наемников Ричарда, чтобы разорять Анжу и заставить его покориться, а сам направился в Руан. У Артура не было сторонников в Нормандии, и там Иоанна приняли без вопросов как наследника Ричарда. В первое воскресенье после Пасхи, 25 апреля, он был опоясан мечом Нормандского герцогства перед главным алтарем Руанского собора. Сделал это архиепископ Уолтер Кутанс. Он же возложил на голову Иоанна золотой венец, украшенный золотыми розетками. Новый герцог поклялся, по версии Роджера Ховеденского, «в присутствии духовенства и народа, на святых Евангелиях и мощах святых, что он будет охранять святую церковь и ее служителей добросовестно, честно и без злых намерений, будет отправлять правосудие, уничтожать плохие законы и устанавливать хорошие».

Торжественность момента испортило непочтительное поведение Иоанна. Его сопровождала толпа разнузданных юнцов, которые аплодировали, хохотали и громко болтали на протяжении всей церемонии. Когда архиепископ вручал ему копье со знаменем герцога Нормандского, Иоанн отвернулся, чтобы обменяться шуткой с приятелем, и копье упало на землю. Это было воспринято как предзнаменование неспособности Иоанна держать и копье, и герцогство.

Положение Иоанна на континенте существенно улучшилось. Теперь он был признанным герцогом Нормандии. Аквитанию держала в своих твердых руках королева Элеонора. Захват Ле-Мана остановил продвижение сторонников Артура в Мэне, а героическими усилиями Элеоноры и Меркадье был восстановлен порядок в Анжу. Теперь Иоанн мог отправляться в Англию.

Тем временем послы обнаружили, что большинство английских баронов готовы без колебаний присягнуть ему на верность. Тем не менее владельцы замков поспешно укомплектовывали их людьми и завозили продовольствие в ожидании гражданских беспорядков, которые могли начаться. Да и весьма влиятельная партия сначала не выказывала желания принять Иоанна. Эту группу возглавляли Дэвид, герцог Хантингдон; Ричард, граф Клэр; Ранульф де Бландевиль, граф Честер, который после смерти Джеффри женился на Констанции Бретанской и, следовательно, был отчимом Артура; Уильям де Феррерс, граф Дерби; Валеран, граф Уорвик; Роджер де Ласи, констебль Честера, и Уильям Маубрей.

Их нежелание вряд ли объяснялось личными мотивами, и нет никаких указаний на то, что они считали Артура законным наследником, хотя его отчим был одним из членов группы. Вероятнее всего, они хотели воспользоваться случаем — Иоанну была крайне необходима их поддержка — и вырвать у него обещание сохранить привычные права баронов. Генрих II на протяжении всего своего правления стремился ограничить власть знати и заменить сильным центральным правительством неорганизованные местные свободы феодальной системы. Бароны все еще переживали из-за того, что Генрих сильно ограничил их безответственное поведение, а Ричард ввел огромные налоги. В восхождении на трон Иоанна они увидели возможность обеспечить гарантии неизменности их прав и свобод.

Представители Иоанна созвали этих баронов, так же как и других, в чьей верности были основания сомневаться, на встречу в Саутгемптоне и там дали слово, что Иоанн сохранит законные права каждого, если они присягнут ему на верность и поклянутся поддерживать мир.

Иоанн отплыл из Нормандии и сошел на берег в Шорэме 25 мая 1199 года. Он прибыл в Лондон на следующий день и 27 мая, в день праздника Вознесения, был помазан и коронован в Вестминстерском аббатстве Хьюбертом Уолтером. Аббатство по такому случаю было украшено двумя тысячами ярдов весьма дорогостоящей льняной ткани. Иоанн дал обычную тройную клятву: любить святую церковь и ее священнослужителей, защищать ее от нападок злых заговорщиков; избавиться от плохих законов и заменить их хорошими; обеспечить справедливость и правосудие во всей Англии. Не удовлетворенный этой клятвой, Хьюберт Уолтер предостерег Иоанна, предложив ему не принимать корону, если он не намерен в точности исполнить взятые на себя обязательства. Иоанн ответил, что с Божьей помощью все исполнит.

Матвей Парижский, писавший примерно через тридцать семь лет после этого события, утверждает, что Хьюберт Уолтер произнес следующее обращение: «Слушайте все, и да будет известно, что ни у кого нет первоочередного права стать преемником другого на королевском троне, если он не будет единодушно избран под руководством Святого Духа, благодаря высшим достоинствам его характера, по примеру Саула, первого помазанного царя, которого Господь поставил над своим народом, но не потому, что он был сын царя или имел королевских предков. Таким же образом после Саула пришел Давид, сын Иессея. Саул был избран, потому что он был отважный человек и подходил для королевского трона, Давид — потому что он был святой и смиренный. Таким образом, те, кто превосходил других достоинствами, возвышались до королевского трона. Но если какой-либо родственник покойного короля превзойдет других достоинствами, все должны согласиться на его избрание. Мы сказали это, чтобы поддержать дело графа Иоанна, присутствующего здесь, брата великого короля Ричарда, недавно усопшего и не оставившего наследников. И поскольку упомянутый граф Иоанн благоразумен, активен и безусловно благороден, все мы, милостью Святого Духа, единодушно избираем его за его заслуги и королевскую кровь».