Джон Эплби - Иоанн, король Англии. Самый коварный монарх средневековой Европы

Поскольку Англии ничего не угрожало, Иоанн переправился в Нормандию, оставив Хьюберта Уолтера канцлером, а Джеффри Фицпетера главным юстициарием. Он высадился в Дьепе 20 июня 1199 года и проследовал в Руан. Там к нему устремились воины, пешие и конные, предлагая службу против французов. Филипп встретил его в Руане 24 июня и получил возможность понаблюдать за чувствами норманнов. И он предложил перемирие до дня после праздника Успения — 15 августа.

В тот же день Джеффри, архиепископ Йорка, прибыл в Руан из Рима и был с почетом и приязнью принят единокровным братом.

Незадолго до истечения срока перемирия с Филиппом приехал граф Фландрии и присягнул на верность Иоанну. Появление столь могущественного вассала значительно укрепило позиции Иоанна, так же как и новость о том, что его племянник Оттон, сын его старшей сестры Матильды и Генриха Льва, герцога Саксонского, признан папой законным императором. Оттон послал ему сообщение, предлагая отложить заключение мира с Филиппом до тех пор, пока он не сможет направить дяде всю возможную помощь.

Тем временем несколько рыцарей из свиты Филиппа захватили избранного епископа Камбре, преданного сторонника графа Фландрского, и передали его Филиппу. Тот бросил его в тюрьму. Кардинал Пьетро Капуано, папский легат во Франции, наложил на страну интердикт, желая заставить Филиппа освободить священнослужителя. Одновременно, демонстрируя беспристрастность, он наложил интердикт на Нормандию, поскольку Филипп де Дрё, епископ Бове, находился в заключении с 1197 года. Филипп отпустил своего пленника, а Иоанн — своего, но не раньше, чем епископ Бове выплатил ему две тысячи марок за свое содержание. После освобождения Филипп де Дрё в присутствии легата и ряда других высокопоставленных священнослужителей дал клятву больше никогда в жизни не применять оружие против другого христианина.

Чтобы укрепить свои позиции в предстоящих переговорах с Иоанном, которые должны были означать конец перемирия, Филипп произвел юного Артура в рыцари и получил его вассальную клятву не только за Бретань, но также за Анжу, Мэн, Пуату, Турень и Нормандию. Уже 16 и 17 августа послы двух королей встретились в местечке между Бутаваном и Ле-Гоулет, но ни до чего не договорились. На третий день два короля побеседовали лично. Филипп потребовал Нормандский Вексен, на том основании, что дед Иоанна Жоффруа Анжуйский отдал его деду Филиппа Людовику Толстому в обмен на помощь в отвоевании Нормандии у короля Стефана. Для Артура он потребовал Пуату, Анжу, Мэн и Турень.

Иоанн не согласился ни на одно из требований, и два короля расстались, так ни до чего и не договорившись. Один из придворных Филиппа впоследствии спросил короля, за что он так люто ненавидит Иоанна. Тот, строго говоря, не сделал ему ничего плохого и в прошлом даже считался его другом и союзником. Судя по ответу Филиппа, была задета его гордость. Он ответил, что, перед тем как вступить во владения своими территориями, Иоанн должен был прийти к нему, попросить разрешения и дать за них вассальную клятву. В техническом отношении Филипп был прав, поскольку являлся феодальным сюзереном этих территорий. Однако Иоанн знал, что узы, связывающие их с французской короной, являются чисто формальными, и он не имел ни малейшего намерения допускать, чтобы король Франции имел право голоса в вопросах, связанных с территориями, принадлежавшими Генриху II и Ричарду.

Когда стало известно, что мира между Иоанном и Филиппом не будет, французская знать, бывшая на стороне Ричарда, пришла к его преемнику и присягнула ему на верность. Эти люди поклялись, что не станут мириться с Филиппом без ведома и согласия Иоанна. И тот, в свою очередь, обещал не заключать никаких договоров с Филиппом без учета их интересов.

Филипп начал кампанию с некоторой долей успеха. В сентябре он захватил замок Конш, что недалеко от Эврё, а в следующем месяце — Балун (Балон). Последний он сровнял с землей. Уильям де Рош, лидер бретонской армии Артура, выразил протест против разрушения крепости, которая относилась, по собственному признанию Филиппа, к юрисдикции Артура, на что Филипп заявил, что будет делать, что ему захочется, с территориями, отобранными у Иоанна, нравится это Артуру или нет. Этот инцидент открыл глаза Уильяму на тот очевидный факт, что его молодой хозяин является не более чем марионеткой в руках Филиппа, чтобы придать видимость законности его попыткам прибрать к рукам территории Иоанна. У него появились все основания подозревать, что французский король намерен оставить в своей собственности земли, отвоеванные таким образом.

Затем Филипп осадил Лавардэн, что на левом берегу Луары, недалеко от Вандома, но здесь впервые Иоанну удалось добиться успеха. Его армия внезапно атаковала французов, вынудив Филиппа снять осаду и отойти в Ле-Ман. Иоанн устремился в погоню и вытеснил французов из Мэна. Филипп доверил и город Ле-Ман, и самого Артура Уильяму де Рошу. А тот явился к Иоанну и устроил мир между ним и Артуром, в результате которого Иоанн овладел Ле-Маном и получил Артура и его мать Констанцию, которая недавно покинула своего второго мужа, Ранульфа де Бландевиля, графа Честера, и вышла замуж за Ги де Туара.

Когда Иоанн вошел в Ле-Ман, виконт де Туар, брат нового мужа Констанции, по требованию Иоанна прибыл к нему и сдал замок Шинон и сенешальство Анжу. Иоанн не доверял виконту, и был прав. В день прибытия виконта в Ле-Ман кто-то предупредил Артура, что его дядя, с которым он только что заключил мир, намерен держать его в заключении до конца жизни. Той ночью Артур, Констанция и виконт бежали в Анже (Анжер), который тогда был во владении Артура.

В этот момент был согласован другой мирный договор, на этот раз с Филиппом, и Иоанн мирно провел Рождество в Бюре, Нормандия.

Помимо этих энергичных деяний выдающихся личностей, год 1199 стал примечательным для Англии сильными дождями и наводнениями, которые смывали мосты и дома. Так разлившаяся река Туид смыла мост в Бервике.

Публикация нормативного документа, регулировавшего цены на вино, стала еще одним заметным событием года. Иоанн любил вино. Когда он ехал из Лондона в Нортгемптон во время первой седмицы на Пятидесятнице после коронации, потребовалось пятнадцать телег, чтобы перевезти емкости с вином, предназначенным для употребления королем и его свитой. Теперь он предпринял практические шаги, чтобы сделать вино доступным для его богатых подданных по цене, которую они могли себе позволить. Он установил максимальную цену на красное вино в размере четырех пенсов за галлон, а на белое — шесть пенсов за галлон. Также он постановил, чтобы в каждом городе, где продается вино, назначалось двенадцать инспекторов, призванных следить за соблюдением правил, касающихся цен и мер. Если кто-то нарушал правила, вся его собственность подлежала конфискации, а нарушитель оказывался в тюрьме до последующих распоряжений короля.