Хью Томас - Великая Испанская империя

Неугомонные потомки конкистадоров между тем требовали поддержки вице-короля. Например, Энрикес получил в 1582 году письмо Агустина де Ахумады, одного из братьев святой Терезы Авильской, с просьбой разрешить экспедицию в соседний Эльдорадо, который в письме характеризовался как «самый обильный золотом и людьми на свете город» ‹‹323›› . Этот Эльдорадо оказался в итоге перуанской провинцией Тукум. Письмо вдобавок послужило проверкой того, насколько во власти вице-короля открывать — или, по крайней мере, позволять другим открывать — неизведанные богатые месторождения и поселения Южной Америки. (Энрикес, к слову, одобрил затею Ахумады.)

Последующие вице-короли Перу могли похвастаться тем же аристократическим происхождением, какое отличало Толедо и Энрикеса де Альмансу. Последний покинул Акапулько в Новой Испании 9 февраля 1581 года, прибыл в Лиму, по-видимому, 23 сентября 1581-го и умер на своем посту 12 марта 1583 года. Ему наследовал Фернандо де Торрес-и-Португал, граф Вильярдомпардо, которого нарекли вице-королем 31 марта 1584 года и который очутился в Лиме 21 ноября 1585 года. До этого он успел возвести дворец над арабскими банями в своей родной провинции Хаэн и сделаться alferez mayor (старшим магистратом). Затем, с 1579 по 1583 год, он был asistente, то есть мэром Севильи. Этот опыт немало помогал Вильярдомпардо в должности вице-короля в Лиме, которую он занимал во второй половине 1580-х годов; но к 1590 году сочли, что он утомился от трудов, и отправили его в отставку (он умер в Испании в октябре 1592 года). Его сменил Гарсия Уртадо де Мендоса, вице-король с 1588 по 1595 год, очередной представитель этого великого клана государственных чиновников. Уртадо де Мендоса был сыном маркиза Каньете, вице-короля с 1556 по 1560 год, и ранее занимал пост губернатора Чили и вел ожесточенные войны против индейцев-арауков. Он первым среди вице-королей Лимы привез с собою жену.

Последним вице-королем Перу в шестнадцатом столетии стал Луис де Веласко, сын второго вице-короля Новой Испании. Веласко-младший провел детство и юность в Новой Испании, где тоже успел послужить вице-королем, причем дважды, с 1590 по 1595 и в 1607–1611 годах. Он занимал должность в Лиме с 1596 по 1604 год, и эти восемь лет изрядно его утомили и заставили тосковать по Кастилии. Веласко-младший единственный среди вице-королей занимал свой пост дважды (не считая, как отмечалось выше, епископа Ортеги, который возглавлял вице-королевство на краткий срок в 1696 и в 1701 годах). Позднее он встал во главе совета по делам Индий (1611–1617).

Этот совет отдавал аристократам на посту вице-короля в Перу и Новой Испании явное предпочтение перед образованными людьми среднего класса (letrados). С 1603 по 1695 год, после прецедента, созданного Энрикесом, семеро из тринадцати вице-королей Перу оказались теми, кто ранее подвизался в той же должности в Новой Испании.

Великолепный Франсиско де Толедо в годы своего блестящего правления постоянно вступал в конфликты с женскими монастырями, чье непредсказуемое поведение бросало дерзкий вызов авторитету самого вице-короля и полномочиям короны ‹‹324›› . Лучший историк этого противостояния фра Луис Мартин описывал эти монастыри как «непокорные и самовластные царства женщин, которые всячески похвалялись своею свободой и самодостаточностью в обществе, где правили мужчины» ‹‹325›› . Один из вице-королей докладывал в Мадрид: «Если мужья не способны справиться со своими женами, как можно ожидать, чтобы я совладал с тысячами женщин, проживающих за стенами обителей в полунезависимых королевствах?» ‹‹326›› Вице-король Толедо жаловался, что августинские монахини Лимы восстают против собратьев-мужчин.

При Толедо только в Лиме насчитывалось тринадцать женских монастырей, а также шесть beaterios (домов для благочестивых женщин) ‹‹327›› . Территория, занимаемая этими учреждениями, занимала пятую часть Лимы и охватывала такую же, если не больше, долю женского населения города. Численность монахинь в шести так называемых conventos grandes (великих монастырей) Лимы достигала нескольких сотен человек. Почти все были креолками, рожденными в Перу, но не местного происхождения. К 1600 году крупными монастырями считались Ла-Консепсьон, основанный в 1561-м Леонорой де Портокарреро, вдовой королевского казначея; Ла-Энкарнасьон, основанный в 1573-м Инес Муньос де Риверой, сестрой Франсиско Писарро (и просто богатой женщиной, владелицей энкомьенды в Анауанакасе); Ла-Сантисима-Тринидад, основанный в 1584-м Лукресией Сансолес; Лас Декальсас, основанный в 1602-м Инес де Риверой, сестра маркиза Мортары; Санта-Клара, основанный два года спустя; и Санта-Каталина, основанный в 1624 году двумя суровыми сестрами, Лусией и Кларой де ла Дага, которые на протяжении многих лет оставались настоятельницами. В Куско имелось три подобных монастыря: Санта-Клара, монастырь женской ветви ордена Святого Франциска, чьи монахини носили францисканские облачения; Санта-Каталина, монастырь доминиканских монахинь, подчинявшийся епископу Куско; и кармелитский монастырь, чьи монахини следовали уставу святой Терезы Авильской. Кроме того, имелось около десятка мелких beaterios и малых женских монастырей. Монастыри существовали в Арекипе, Потоси, Ла-Плате, Кордове, Санта-Фе и Тунхе, а еще в Уаманге, где монастырем Святой Клары управляли Луиса Диас де Оре и пять ее влиятельных дочерей. Тамошней энкомьендой владела тоже женщина, могущественная Исабель дель Эстете.

Все эти учреждения оставили неизгладимый след в географии и истории провинции, а их длинные каменные стены зачастую распространялись гораздо шире, чем на один городской квартал. При входе в монастырь посетителей поражали прекрасные дворики, колоннады, ухоженные сады, чудесные внутренние дворы с фонтанами посредине; далее обнаруживалось скопище мастерских, классных комнат, трапезных, дормиториев и общих помещений. Вероятно, при всех монастырях были лазареты и аптеки. Разумеется, основное пространство в большинстве крупных монастырей отводилось кельям; иногда имелись комнаты на втором ярусе, а также под землей. Многие кельи были настолько просторными, что вмещали нескольких монахинь. В монастырях устраивались музыкальные вечера и концерты и даже ставились театральные постановки. Были своего рода «салоны», куда монахиням разрешалось приглашать посторонних, друзей и родственников, а также чиновников и даже торговцев. В этих женских монастырях существовала внутренняя иерархия, женщины делились, так сказать, на несколько классов, а монахини с черными сетчатыми вуалями на лицах составляли особую аристократию наиболее преданных Господу. Послушницы, так называемые донады, готовились к последующей жизни во Христе; они соблюдали все правила монашеской жизни, но формально еще не являлись монахинями. К их числу принадлежали преимущественно знатные дамы, которые могли себе позволить жить в подражание монахиням. Также в монастырях обитали многочисленные служанки и некоторое количество африканских рабынь (кроме того, встречались рабыни, рожденные в Перу). Среди служанок и рабынь попадались порой японки и даже мусульманки. Нередко знатные дамы, принимавшие монашеские обеты, имели собственную прислугу, которая проживала в кельях, заботилась исключительно о них и носила их имена. Кроме того, не следует забывать о профессиональных гонцах-рекадерос, которые являлись особо отобранным связующим звеном между монахинями и внешним миром. Иногда эти рекадерос действовали от имени целого семейства, поскольку бывали случаи, когда вся большая семья уходила в монастырь и поддерживала статус сплоченной единицы (матери, дочери, кузины, тетушки, племянницы, дальние родственницы и близкие подруги). Такие семьи могли устраивать концерты, фейерверки, драматические спектакли, парады и шествия. Вице-короли и епископы время от времени впадали в замешательство от роскоши и, говоря современным языком, гламура жизни в conventos grandes, где многие монахини напрочь забывали о религиозных практиках и расхаживали в изысканных нарядах. Талантливые певицы и женщины, умевшие хорошо играть на лютнях и гитарах, охотно использовали свои дарования как замену традиционному приданому. Музыкальное развлечение в женских монастырях Перу сделалось широко известным, и различные conventos предлагали музыкальные программы на любой вкус, в том числе с juguete musical [63], подобием «оперы-буфф». Звучали и canciones de negro, песни африканских рабов.