Хью Томас - Великая Испанская империя

Представление об империи в шестнадцатом столетии было не слишком отчетливым. Лучшим специалистом по этому вопросу может считаться Рамон Менендес Пидаль, директор испанской Королевской академии, который читал в 1937 году лекции по имперским идеям Карла V. Бежавший из Испании вследствие гражданской войны, Менендес Пидаль пытался представить императора как лидера испанского крестового похода против ислама. По воле Карла, удайся этот его замысел, вся Европа подчинилась бы испанскому влиянию. Таковы были, по утверждению Менендеса Пидаля, собственные намерения императора, и здесь ни при чем его дальновидный канцлер Меркурино Гаттинара. Необходимость проникновения в Новый Свет озвучил наставник Карла епископ Педро Руис де ла Мота на заседании кортесов в Корунье в 1520 году; это «авторство» тем более примечательно, что епископ был converso из Бургоса и приходился двоюродным братом одному из капитанов Эрнандо Кортеса, чья помощь столь пригодилась в финале битвы за Теночтитлан ‹‹773›› .

Новые испанские владения были завоеваны и обращены в христианство людьми разных национальностей: тут и итальянец Колумб, и несколько эстремадурцев (Овандо, Кортес, Сандоваль, Тапиа, Альварадо, Писарро, Сото и Вальдивия), севилец Понсе де Леон, кастилец Диего Веласкес и прочие. Из Эстремадуры был и исследователь Амазонки Франсиско де Орельяна, а семейство Монтехо принадлежало к уроженцам Саламанки. В Парагвае и Аргентине отличились баски Мартинес де Ирала и Хуан де Гарай, родственник завоевателя Ямайки. Мигель Лопес де Легаспи, покоритель Филиппин, тоже был баском, подобно Элькано, помощнику Магеллана. В северной части нового континента Латинская Америка действовали выходцы из Кордовы, например Хименес де Кесада и его неутомимый племянник Антонио де Беррио.

Разнообразие регионов, из которых были родом эти завоеватели, напоминает нам о том, что испанская империя в Америках являлась грандиозной попыткой, предпринятой многими областями Испании, а вовсе не какой-то одной провинцией, пускай андалусийцы и составляли большинство в первом поколении эмигрантов. В истории Фернандеса де Овьедо упоминается об испанцах из разных областей родной страны, в конце концов осознавших свою общую родословную в панамских джунглях ‹‹774›› .

Португальцы, фламандцы, греки, флорентийцы и французы тоже довольно часто принимали участие в большинстве великих экспедиций. Тот же Магеллан был португальцем, и повсюду в путешествиях той эпохи фигурировали его соотечественники. Педро де Вальдивию в Чили сопровождали немцы. К числу первых францисканцев в Новой Испании принадлежали французы и фламандцы.

Кроме того, испанцы обычно полагались на местных союзников в своих завоеваниях. Майя, тотонаки и, прежде всего, тлашкальтеки сыграли важнейшую роль в завоеваниях Кортеса. В Новой Испании существенной оказалась поддержка отоми, а в Перу индейцы-каньяри делом доказали свою полезность Писарро и испанской короне.

Вскоре после завоевания во всех областях Индий конкистадоры принялись брать в жены дочерей местной знати. Так, в Новой Испании Леонора, дочь Монтесумы, вышла замуж за конкистадора Хуана Паса, а затем за Кристобаля де Вальдерраму. Ей выделили энкомьенду в Экатепеке в окрестностях Мешико в 1527 году; впоследствии ее дочь, тоже Леонора, и зять Диего Ариас де Сотело пользовались этим даром до 1568 года ‹‹775›› . Другая дочь Монтесумы, красавица Текуичпо [115], побывала одной из любовниц Кортеса, а затем сменила имя на «Исабель», вышла за Алонсо де Градо, потом за Педро Галльего и, наконец, за эстремадурца Хуана Кано из Касереса. В 1526 году она получила энкомьенду в Такубе, которая оставалась в руках семейства Кано до окончания колониальной эпохи ‹‹776›› . Существует стихотворение, посвященное Текуичпо:

Сын Монтесумы, Педро, основал знаменитое креольское семейство с графским титулом (графы Монтесума) и владел энкомьендой Тула, которое со временем превратилось в процветающее имение (estancia) ‹‹777›› .

Капитанов-исследователей в их походах сопровождали просвещенные служители церкви, наподобие севильца Лас Касаса и баска Суммараги в Новой Испании, члена королевского рода фра Педро де Ганте, построившего больницу рядом с монастырем Святого Франциска в Тлателолько, строгого Мотолинии, также подвизавшегося в Новой Испании, и фра Доминго де Саласара, епископа Манилы, который без устали трудился в Новой Испании и на Филиппинах. Ученый фра Бернардино де Саагун, Хулиан Гарсес, благородный епископ Тлашкалы, и первые просвещенные епископы Мешико, Мичоакана и Лимы (Сумаррага, Кирога и Висенте Вальверде соответственно) были старейшинами и интеллектуальными «отцами-основателями» новой американской церкви. Не следует забывать и о первом испанце, освоившем науатль (язык Мексики), фра Андресе де Ольмосе, который прославился тем, что будто бы проповедовал на десяти местных наречиях.

Первое поколение францисканцев в Новом Свете — далеко не один Мотолиния — составляли замечательные люди. Многие из них отличались храбростью и творческими устремлениями. Они и их коллеги готовили жизнеописания святых, сборники проповедей и отрывков из Нового Завета, грамматики, словари и наставления по чтению катехизиса — все на науатле. В конце шестнадцатого столетия имелось более сотни книг на этом языке, которые распространялись от монастыря к монастырю. Все три великих монашеских ордена (францисканцы, доминиканцы и августинцы) оказали немалое влияние на Новый Свет, и многие индейцы говорили, что любят и ценят монахов. К 1600 году в Новом Свете насчитывалось около 1500 святых отцов ‹‹778›› . Но все-таки наибольшее влияние на жизнь испанской Америки оказали иезуиты. В следующем веке особенно восхищались жизнью и трудами Педро Клавера, каталонского иезуита, который на протяжении сорока лет служил в Картахене-де-Индиас «апостолом рабов» ‹‹779›› .

Монахи-зодчие, не столько профессионалы, сколько вдохновенные импровизаторы, возвели в Новой Испании как минимум 270 религиозных сооружений, больших и малых, за шестнадцатое столетие. Как правило, это были монастыри с церквями и обнесенным стеной двором ‹‹780›› . Как говорит сэр Николас Читэм, эти постройки олицетворяют взлет духа, сопоставимый с тем, который случился в Европе в Средние века, когда «белые мантии церквей словно покрыли всю землю». В Европе храмы походили на замки, пускай духовные, но все равно замки ‹‹781›› .

Помимо упомянутых зодчих-церковников имелись и светские великие архитекторы, доносившие до Нового Света архитектурные идеи, что воплощались в церквях и дворцах. Типичным представителем этой группы был Франсиско Бесерра из Трухильо, чей дед трудился на завершающем этапе возведения собора в Толедо, а отец построил много зданий в Трухильо, Бадахосе и Гвадалупе в старой Испании. Сам Бесерра стал архитектором собора в Пуэбле в Новой Испании, а также монастыря Санто-Доминго в столице, после чего работал в Перу и Кито, в Куско и, наконец, в Лиме, где он спроектировал огромный собор. Градостроители также перенесли классические прямоугольные схождения улиц старой Европы в центры основных индейских городов Нового Света. Многие древние города обрели красоту симметрии, которая отражала не только дух Теночтитлана, но и идеи Витрувия, которым вдохновлялся итальянский Ренессанс.