Энтони Бивор - Гражданская война в Испании 1936–1939

Германские требования заставили вскипеть национальную гордость Франко, который, желая выиграть время, потребовал увеличения военных поставок. Возмущенные немцы пригрозили отменой всякой помощи, после чего в июле 1938 года Франко пришлось подписать новый закон о добыче полезных ископаемых. Немцы немедленно усилили свой легион «Кондор», что было очень кстати накануне сражения на Эбро.

С итальянскими союзниками Франко приходилось гораздо проще. Мегаломания побуждала Муссолини к царственным жестам щедрости, приводившим в отчаяние его министра финансов. Он никогда не торопил националистов с платежами и не эксплуатировал богатств испанских недр. Поддержка националистической Испании была губительной для экономики Италии: цена авантюры Муссолини в Испании достигла 8 млрд 500 млн лир (что равно 3 млрд евро).

В 1938 году Франко, посвящая свою энергию перестройке политической и экономической структуры Испании, должен был сосредоточиться на завершении войны. После смертоносного наступления националистов через Арагон к морю их союзники ждали падения Барселоны, однако Франко не торопился срывать созревший плод. Генерал Вигон и другие командиры националистов не могли взять в толк, почему генералиссимус не пользуется прекрасной возможностью, когда его войска стоят почти у самых ворот каталонской столицы. Не понимали этого и его республиканские противники: сам генерал Рохо признавал, что Барселону можно было бы взять тогда «меньшими силами и быстрее», чем когда это наконец произошло в январе 1939 года [857].

Причина робости Франко и впрямь была необычной: с осени 1936 года он пребывал в уверенности, что Франция ведет двойную игру. Он подозревал, что французские офицеры тайно служат в республиканских войсках и что Франция замышляет аннексию Каталонии. В сентябре 1936 года он говорил германскому представителю, что «настоящей правительницей Каталонии является Франция» [858]. Он долго не расставался с иллюзией, что Франция готова аннексировать Каталонию, чтобы «не позволить националистской Испании слишком усилиться», как он заявил в ноябре 1937 года Рихтхофену [859]. Надо оговориться, что в марте 1938 года даже немцы короткое время были озабочены передвижением французских войск на юго-восток Франции и приказом французской средиземноморской эскадре «быть готовой к действиям» [860].

Но Франко продолжал испытывать эти опасения еще долго после того, как его союзники полностью списали со счетов эту угрозу. Даже 17 января 1939 года, во время наступления войск националистов на Барселону, Рихтхофену снова пришлось убеждать Франко, что вмешательства Франции не будет [861]. При этом Чемберлен ясно предупреждал Францию, что в случае резкой реакции нацистов на французское вторжение в Каталонию британцы не придут ей на помощь. В довершение всего Франко докладывали, что французский Генеральный штаб выступает против вмешательства в Испанию, частично из-за того, что мало кто симпатизировал республике, а главное, из-за страха перед конфликтом, который привел бы к войне на два фронта.

Что касается Муссолини, то он снова колебался между энтузиазмом и пессимизмом: война в Испании начинала ему надоедать. Он уже поглядывал через Адриатическое море, на Албанию, и был возмущен неблагодарностью Франко. К тому же Чиано разгневала позиция националистов. «Я говорил с Николасом Франко о нашей помощи в 1939 году, – записал он в дневнике в конце марта. – Они хотят поставок на миллиард лир, обещая только натуральную оплату, и та весьма проблематична. Мы должны сдерживаться. Мы проливаем за Испанию нашу кровь – чего им еще?» [862]

Отношениям между контингентами разных стран явно не помогали ошибки, пусть и ненамеренные: итальянским бомбардировщикам случалось путать цели, «Мессершмиттам» легиона «Кондор» – атаковать «Фиаты» националистов, приняв их за «Чато». Итальянские войска заслужили дурную репутацию в тылу: даже офицеры нередко вступали в драки с испанцами после взаимных оскорблений. Все больше легионеров перебегали к неприятелю, а их командиры зарабатывали на черном рынке. «Согласно получаемым нами донесениям, – записал Чиано, – итальянские войска производят плохое впечатление, толпясь в тыловых кабаре и борделях, пока испанцы бьются не на жизнь, а на смерть… Солдаты фашизма не должны никогда, ни по каким причинам подавать пример безразличия к борьбе» [863].

Германский военный министр требовал, чтобы генерал Фолькманн подтолкнул Франко к наступлению на Барселону, но Франко упорно не поддавался. Некоторые считают, что он хотел продлить войну, чтобы иметь время на подавление всякой оппозиции на занятых территориях. По мнению Дионисио Ридруэхо, для него короткая война «неизбежно означала переговоры и уступки для ее завершения. Длительная война означала полную победу. Франко выбрал более жестокий вариант, который, с его точки зрения, был также более эффективным» [864].

Вместо того чтобы развернуть Маневренную армию и стремительно атаковать каталонскую столицу, Франко решил расширить ведущий к морю коридор и направил свои войска на юго-запад, к Валенсии. При такой стратегии терялась вся инерция, набранная в Арагонской кампании, а отступавшие вглубь Каталонии республиканские войска получали возможность для реорганизации и перевооружения – тем более что через вновь открытую границу с Францией стало поступать все необходимое. Кроме того, обильные дожди в марте-апреле значительно снижали эффективность действий франкистской авиации. Но главное заключалось в том, что теперь войскам Франко приходилось иметь дело со свежими республиканскими силами, занимавшими хорошие оборонительные позиции.

25 апреля, через неделю после выхода карлистов к Средиземному морю, началось наступление на Валенсию. Его вел корпус Варелы из Кастилии, Галисийский корпус Аранды и соединение Гарсиа Валиньо. Для начала они заняли Альягу и начали использовать выступ для дальнейшего продвижения в горы Эль-Побо и Ла-Гарроча. На то, чтобы закрепить этот успех, ушло всего четыре дня, но затем ненастье вынудило франкистов приостановить боевые действия.

4 мая наступление возобновилось. Кастильский корпус атаковал по двум направлениям: с севера на юг в направлении Алкеала-де-ла-Селва и от Теруэля на Корбальян. Галисийский корпус наступал на юг по прибрежной дороге, в направлении Беникассима и Кастельон-де-ла-Плана. Корпус Гарсиа Валиньо наступал от Мерельи на Москеруэлу. План состоял в том, чтобы протянуть линию от Теруэля к Виверу, Сегорбе и Сагунто, но наступление националистов было трудным ввиду ширины фронта и сильной линии обороны республиканцев – линии XYZ, – закрепившейся слева в Сьерра-де-Хаваламбре и протянувшейся через Сьерра-де-Торо к прибрежным высотам Альменара. Националисты беспрестанно атаковали, но ни тысяча полевых оружий, ни воздушные налеты не помогали прорвать фронт. Хорошо подготовленный оборонительный рубеж обеспечивал республиканцам уверенность в своих флангах.