Энтони Бивор - Гражданская война в Испании 1936–1939

Около 4 часов утра 6 марта Негрин, только что узнавший об отплытии флота из Картахены, попросил полковника Камачо прислать из Лос-Льяноса транспортные самолеты. Затем он продиктовал телексное сообщение совету в Мадриде, где выражал сожаление его действиями, характеризуя их как «нетерпеливые». Из этого следовало, что он сам предполагал вступить в контакт с националистами или уже сделал это. Далее он просил «провести всякий переход власти нормальным, конституционным способом» [990].

Тем временем только что назначенный военным губернатором Аликанте коммунист Этельвино Вега был арестован в городе сторонниками Касадо. Сообщение об этом доставил в Эльду Тагуэнья. Услышав о случившемся, Негрин, после ухода флота из Картахены считавший Аликанте последним редутом для эвакуации, прошептал Альваресу дель Вайо по-немецки, чтобы не поняли остальные: «Ich, auf alle Fälle, werde gehen (Я, по крайней мере, смываюсь)» [991].

Негрин прождал до двух часов дня на случай, если Касадо ответит на его сигнал, после чего приказал своему окружению отправляться на аэродром и ждать самолеты из Лос-Льяноса. Оттуда Негрин, Альварес дель Вайо, Гинер де лос Риос, Бланко, Паулино Гомес, Гонсалес Пенья, Кордон, Долорес Ибаррури, Рафаэль Альберти и Мария Тереза Лион покинули Испанию на трех «Дугласах». Во время перелета в Тулузу Негрин решил собрать в Париже 15 марта министров. В тот день в дневнике легиона «Кондор» будет записано: «08:00. Первые новости из дома: германские войска вступают в Чехословакию» [992].

На том же аэродроме, в ангаре, под председательством Педро Чека собрался исполнительный комитет Испанской коммунистической партии. Присутствовали Урибе, Клаудин, Листер, Модесто, Тагуэнья и Тольятти. В ответ на вопрос о возможности насильственного свержения совета Бестейро и Касадо Листер и Модесто ответили, что об этом не может быть и речи. Было решено, что Чека, Клаудин и Тольатти останутся в Испании, чтобы управлять остатками партии и готовить ее дальнейшее существование в подполье [993]. Остальные успели погрузиться в самолеты перед самым занятием Эльды и аэродрома войсками Касады. Все три коммунистических лидера, которым выпало остаться в Испании, были арестованы, но позднее освобождены в Аликанте и тоже сумели покинуть Испанию воздушным путем [994].

Национальный совет обороны предпринимал попытки сближения для установления мира или, по крайней мере, тянул время, чтобы республиканские силы успели отойти к средиземноморским портам и не попасть в руки националистов. Были отменены указы Негрина от 3 марта и призыв в армию лиц 1915–1916 годов рождения. Были объявлены недействительными все повышения в званиях, в том числе и самого Касадо, чтобы указать националистам на то, что решения Негрина признаны незаконными.

Командующим Центральной армией назначили полковника Праду, коммунистов, в том числе командиров I, II и III корпусов, освободили от должностей. Их снимали и с других постов, была закрыта партийная газета «Mundo Obrero», с военной формы удалили красные звезды. Власти коммунистов в республиканской Испании приходил конец.

Совет, возглавляемый теперь генералом Миахой, приехавшим в Мадрид 6 марта, распорядился о повсеместном аресте коммунистических комиссаров и активистов. Войска Меры, выполняя приказ, нагрянули в главные коммунистические центры. Комиссар Доминго Гирон сумел избежать ареста в штабе Центральной армии и предупредил о происходящем командира II корпуса полковника Буэно. Буэно, похоже, был болен, но его начальник штаба майор Гильермо Асканьо повел на Мадрид войсковую колонну. Даниэль Ортега, другой комиссар-коммунист, выпрыгнувший из окна и так избежавший облавы, предупредил Тагуэнью, и тот покинул Мадрид [995].

Коммунист Луис Барсело, командир I корпуса, назначил себя командующим Центральной армией и всеми силами, противостоявшими совету. Устроив свой командный пункт во дворце Пардо, он отправил своих людей в штаб Касадо, находившийся около аэродрома Барахос. Те арестовали членов штаба Касады, доставили их в Эль-Пардо и там по приказу Барсело расстреляли.

Тем временем войска Асканьо дошли до сердца Мадрида и вступили в столкновение с анархистами из 70-й дивизии и карабинерами, охранявшими здания совета. Вскоре на подмогу к защитникам прибыл костяк IV корпуса Меры, и в центре Мадрида завязались упорные бои между «касадистами» и коммунистами. Сотрудник Бестейро Хулиан Мариас описал, как мать с тремя играющими детьми осталась сидеть на скамейке на проспекте Кастельяна, когда танки коммунистов приближались к позициям верных хунте войск. «Я не знал, – пишет он, – чему больше восхищаться, – героизму или беспечности мадридцев» [996].

Противостояние продолжалось до воскресенья 12 марта, когда силы Меры одолели войска коммунистов, согласившихся на прекращение огня. Дело было не только в подавляющем превосходстве анархистов, но и в том, что Барсело не смог связаться с Тольатти и с Чекой и получить инструкции, потому что телефонная сеть была в руках сторонников Касады. Так или иначе, главным результатом столкновения, стоившего жизни 2 тысячам человек, стал военный трибунал, приговоривший Барсело и его комиссара к смертной казни.

Как только на улицы Мадрида 12 марта вернулся мир, Совет национальной обороны собрался для подготовки к мирным переговорам и организации эвакуации республиканской армии. В записке, отправленной Франко, члены совета объясняли, что не могли связаться с ним, пока подавляли восстание и восстанавливали порядок. Теперь они изъявляли желание договориться об условиях сложения оружия и прекращения войны. Но Франко снова привели в сильное раздражение настойчивые упоминания национальной независимости и сама мысль, что спасителем страны от коммунистов может оказаться Касадо. Его просили отказаться от любых репрессий против гражданских и военных и о периоде в 25 дней для отъезда из Испании любого, кто пожелает это сделать. Переговорщиками назначались Касадо и Матальяна.

На следующий день, 13 марта, Касадо вызвал подполковника Сентаньо и передал ему условия мира для Франко. Через шесть дней пришел ледяной и резкий ответ Франко: «Безоговорочная капитуляция несовместима с переговорами и с нахождением в зоне националистов членов неприятельского командного состава» [997]. Сентаньо посоветовал Касадо назначить двух других офицеров. Совет решил направить в Бургос подполковника Антонио Гарихо и майора Леопольдо Ортегу. Несмотря на ледяной прием прошлого послания, Касадо составил новый документ, адресованный националистам, где подчеркивал опасности, которыми подвергались новые власти в Мадриде, выступив против коммунистов, и риск отказа от надежд, «возлагаемых всеми на этот совет».