Владимир Воронов - Рассекречено. Правда об острых эпизодах советской эпохи

В 1950 году Тесаржику присвоили звание подполковника, тогда же он назначен начальником штаба командования танковых и механизированных войск Министерства обороны, в декабре 1951 года он уже полковник. Блестящая карьера! Но — подвел острый язык: в разговоре с сослуживцем Тесаржик прошелся по недавно назначенному министром обороны генералу армии Алексею Чепичке, назвав его карьеристом, взлетевшим столь высоко лишь потому, что женился на внебрачной дочке генерального секретаря ЦК КПЧ Клемента Готвальда. Донесли в момент. Тут же в его деле появились записи о «низкой политической зрелости», затем он понижен в должности до командующего танковыми и механизированными войсками 2-го военного округа (штаб в словацком городе Тренчин). Но целый букет неприятностей преподнес 1953 год. В феврале того года возле Брно он сбил пешехода, сломав ему ногу. Уголовное дело по факту наезда не возбудили, зато вспомнили о нем, когда позже понадобилось накопать компромат на Тесаржика по партийной линии. А в мае 1953 года полковник Тесаржик, находясь в командировке, якобы утратил секретный документ — некий служебный номерной блокнот, в котором были «кадровые данные на подчиненных и некоторые организационные данные по танковым частям». Вот только эту пропажу заметят лишь три месяца спустя, но арестуют Тесаржика в декабре 1953 года, обставив захват как полноценную боевую операцию: его брали возле дома вечером десять до зубов вооруженных чекистов. Потом был обыск, перевернули весь дом… Его сын Рихард, вспоминая, как это было, говорит, что отец был под наблюдением, чувствовал, что за ним следят явно и нарочито, чтобы заставить выйти из себя и вынудить сделать какой-то неверный шаг. Но обвинили Тесаржика не в утрате документа и не в наезде на пешехода, а… во враждебной деятельности против государства.

Девять месяцев Тесаржик провел в заключении, но в августе 1954 года его вдруг освободили, задним числом впаяв приговор «за халатность»: девять месяцев условно, с испытательным сроком три года! Полагают, что это стало следствием визита Никиты Хрущева в Чехословакию, якобы задавшего вопрос: «А где наш Герой?» В ноябре 1954 года Тесаржик назначен командиром 13-й танковой дивизии в Млада-Болеслава. Дивизия под его началом быстро добилась, как записано в документах, «успехов в боевой и политической подготовке». В июне 1956 года, уже после снятия Чепички с поста министра обороны, Тесаржику присвоено звание генерал-майора, а в октябре он вернулся в Прагу в качестве заместителя командующего 1-м военным округом, в июле 1958 года он первый заместитель командующего 4-й армии, а спустя год вновь командирован в Москву — для учебы уже в Военной академии Генерального штаба Вооруженных сил СССР.

Но уже в феврале 1960 года Тесаржика срочно отозвали из Москвы, а его персональное дело в обстановке строжайшей секретности разбирается в Секретариате ЦК КПЧ и Комиссии партийного контроля. 13 августа 1960 года решением Политбюро ЦК КПЧ генерал-майор Тесаржик исключен из партии и уволен из армии. Отдельным пунктом Политбюро ЦК КПЧ ходатайствовало перед правительством СССР о лишении Тесаржика звания Героя Советского Союза и изъятии у него медали «Золотая Звезда»!

Стенограмма того заседания Политбюро — просто песня: на Тесаржика собрали и вывалили все, что скопили на него с момента рождения. Припомнили даже «неправильное» социальное происхождение: его отец не из рабочих и крестьян, а продавец, ставший потом частным торговцем-шляпником, державший аж целого одного наемного работника! Да и сам будущий герой и генерал, оказывается, начинал трудовую деятельность не за станком или плугом, а в торговых фирмах, да еще и спортом пробавлялся в буржуазном молодежном Сокольском движении. Далее следовал длинный перечень уже названных выше «преступных деяний»: принижение роли парторганизаций и политруков, излишества в быту и отношения с женщинами. Ах да, он, оказывается, еще за какие-то служебные проступки самолично разжаловал капрала Фонина и наказал надпоручика Магу домашним арестом — тиран! Да еще и грубиян: рассказывая о своем опыте Второй мировой войны, цитирую, «объяснял роль командира, используя ненормативную лексику». Да уж, товарищи из чехословацкого Политбюро докопались, что называется, до мышей!

Но все это гарнир к основному блюду: как генерал чехословацкой армии и Герой Советского Союза, Рихард Тесаржик, оказывается, недостойно вел себя и в Москве. Например, обвинил административных и технических сотрудников общежития академии Генштаба в том, что те шпионят за слушателями, донося потом об этом руководству; высказал в адрес командования академии обвинение в «размножении бюрократии». Ах да, еще «неправильно и грубо вел себя по отношению к остальным чехословацким слушателям академии», например, иронизировал над чехословацким министром обороны Ломским, «необоснованно ударил полковника Ромочуского» и, вспомнив, видимо, свою фехтовальную молодость, вызвал на дуэль полковника Иржака (Jiřáka), предложив тому драться на кухонных ножах… Но самое главное проскальзывает почти между строк: на приеме по случаю праздника Венгерской Народной армии вел себя вызывающе, бросая иронические реплики по адресу военного атташе «братской» Румынии — тот не преминул тут же донести об этом куда положено. После чего поведение генерала Тесаржика «стало предметом обсуждения на заседании военных атташе посольств стран народной демократии». По всей видимости, военным атташе «братских стран» в Москве действительно делать было совершенно нечего, кроме как обсуждать, что и кем было сказано про румынского атташе на офицерской попойке?

А еще, оказывается, при посещении квартиры бывшего партизанского командира, Героя Советского Союза генерала Сабурова Тесаржик вступил с ним в дебаты, утверждая, что «во Второй мировой войне мы не знали, за что на самом деле сражаемся», да еще и «выражал скептицизм в отношении руководства нашей армии». Нашел кому выражать: матерый чекист Сабуров тут же сваял донос на собрата-Героя «куда надо».

На заседании Политбюро ЦК КПЧ не скрывалось, что «разбор полетов» проводится по прямой просьбе-указанию советских «товарищей», попутно проинформировавших Прагу: Тесаржик «вел себя свободно, без соблюдения надлежащей бдительности и дистанции» по отношению к сотрудникам западных посольств. При этом Москва порекомендовала вести дело так, чтобы Тесаржик не сбежал на Запад или не покончил самоубийством!

Но самое важное в документ как раз не попало. В феврале 1960 года на приеме в Москве, устроенном для представителей армий стран Варшавского договора (по всей видимости, в честь дня Советской армии), генерала Тесаржика посадили за общий стол с генералом Национальной народной армии ГДР, по всей видимости, военным атташе. Надо сказать, что генералы и старшие офицеры армии ГДР образца 1960 года во время прошедшей войны служили в вермахте, а то и в войсках СС — все поголовно. Понятно, против кого они воевали и сколько крови было на их руках. Многие из них и в нацистской партии состояли, но без каких-либо терзаний легко сменили партбилеты НСДАП на членские билеты СЕПГ. Но поскольку других и «хороших» немцев «у нас для вас нет», а ждать, пока их вырастят в пробирках, слишком долго, то советские товарищи и сформировала армию «демократической Германии» целиком из кадровых обломков гитлеровского вермахта. Еще такая деталь: форма армии ГДР была практически идентична форме вермахта, а погоны — и вовсе те же самые. Союзнички, одним словом. Выслушав многочисленные тосты во славу боевого братства братских армий братских стран, Тесаржик, подняв взгляд, напротив себя видит своим единственным глазом человека в форме, можно сказать, вермахта. А уж чехословацкий генерал предметно знал, из какого нацистского дерьма льют «новую» армию ГДР. Единственный глаз Тесаржика наливается кровью, а скопившаяся еще со времен войны ненависть берет верх. Генерал Тесаржик поднимается во весь свой огромный рост — как-никак 182 сантиметра, — перегибается через стол, хватает немецкого генерала за горло и начинает его трясти, выкрикивая на весь зал (а командным голосом его бог тоже не обидел): «Ублюдок немецкий! Фашист! Таких, как ты, мы били у Соколова, в Киеве, на Дукле!» Само собой, мат-перемат, поскольку «командным языком», как и положено настоящему танкисту, Тесаржик владел виртуозно — хоть чешским, хоть русским. Кинулись со всех сторон холуи, вырвали немца из тесаржиковых лап, скрутили танкиста, вывели из зала. Как подтвердил его сын, «он спорил с советскими генералами, утверждавшими, что чехословацкая армия ничего не стоит. Поссорился с чешскими офицерами. Одного из них вызвал на дуэль на кухонных ножах. Все завершилось его сногсшибательным ударом восточногерманского генерала». И понеслось — никакая Золотая Звезда тут уж не спасет: диверсия, злонамеренный подрыв нежных союзнических отношений. Могли ли советские товарищи допустить, чтобы продолжил свою службу чехословацкий генерал, столь «превратно» понимающий свой союзнический долг и не только не желающий залезать в одну постель с «правильными» немцами, так еще и прилюдно бьющий им морду? Риторический вопрос.