Владимир Воронов - Рассекречено. Правда об острых эпизодах советской эпохи

После чего плавно переходит к главному: прозрачно намекает на желательность хорошенько почистить чекистский аппарат по всей стране. Репетицию такой чистки он уже провел в Ленинграде: по данным Никиты Петрова, Ежов успел там проверить 2747 сотрудников НКВД, после чего 298 чекистов были сняты с работы, а 21 из них попал в заключение. Попутно Ежов проверил и 3050 сотрудников милиции, из которых 590 было уволено, а семь — посажено. «Лично я думаю, — самокритично сокрушался эмиссар Сталина, — что я вычистил мало <���…> Можно будет через некоторое время продолжить чистку и остального состава чекистов». Тем паче, «что собой представляет оставшийся состав чекистов? В большинстве случаев это мало культурные люди». И первое, негодует Ежов, «что бросается в глаза среди чекистов, это пренебрежительное отношение к чтению, к культуре, к знаниям». Завершая свое послание к Сталину, Ежов, опять-таки слегка завуалированно, подводит своего читателя к мысли о скорой необходимости чистки аппарата НКВД: «В подавляющем своем большинстве чекисты — это замкнутая среда, и в быту их имеются массовые случаи „буржуазности“. Достаточно сказать, что жены чекистов стали буквально нарицательным именем». Такой вот обобщенный портрет чекистов середины 1930-х годов пера Николая Ежова.

Нет сомнения, свою роль в дальнейшей карьере Ежова эти его «тезисы об НКВД» сыграли. Но уж точно не решающую, хотя бы потому, что ни в чьих советах по реорганизации карательного аппарата Сталин, разумеется, не нуждался. Да и карьерный путь Ежова на ближайшую перспективу к тому времени был вождем наверняка выверен, поскольку виды на этого товарища Сталин имел самые серьезные. Тем не менее Хозяину важно было получить сигнал-подтверждение, что он не ошибся в выборе не просто кадра надежного и лично преданного, но главное, хорошо понимающего то, что не высказано вслух.

Зримым подтверждением того, что взлелеянный Сталиным кадр понял все абсолютно точно и, не задавая лишних вопросов, двинулся в нужном направлении, стала целая череда карьерных вознесений Ежова: 1 февраля 1935 года его делают секретарем ЦК, 6 февраля — членом ЦИК СССР. Но главный в том году «приз» Ежов получил 28 февраля, когда на пленуме ЦК его сделали председателем Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б) — это был один из самых острых карательных инструментов вождя, предназначение которого было лишь одно — проведение внутрипартийных зачисток. По сути, та же ЧК, только внутри партии и для партийцев.

На этом процедура вручения дрессированному карлику вождя карательного инструментария не завершилась: 10 марта 1935 года Ежова назначили заведующим Отделом руководящих партийных органов ЦК ВКП(б), в ведении которого был подбор и расстановка всех номенклатурных кадров. Так он стал еще и главным (после Сталина, разумеется) кадровиком партии. По совокупной же значимости всех врученных Ежову постов это фактически означало возведение его в ранг если не второго, то уж точно третьего человека в партии (и стране) после Сталина. Отныне в его руках были сосредоточены поистине колоссальные полномочия: надзор за НКВД, контроль над кадровой политикой партии и руководство внутрипартийной ЧК. До апогея своей карьеры Николаю Ежову оставалось чуть больше года.

25 ноября 2015 года исполнилось 120 лет со дня рождения Анастаса Микояна, одного из «железных сталинских наркомов», сумевшего удержаться в высшем руководстве страны до середины 1960-х годов, а в составе ЦК он и вовсе был с 1923-го по 1976 год. По поводу чего даже ходила такая шутка: «От Ильича до Ильича, без инфаркта и паралича». Микояну вообще крупно везло: хотя он и был одним из печально знаменитых бакинских комиссаров, которых в сентябре 1918 года вывезли из Баку в Красноводск и расстреляли, но, в отличие от 26 других своих коллег-товарищей в этот расстрельный список не попал. Сумел он увернуться от и молоха сталинских репрессий, а на фоне своих коллег по кремлевскому ареопагу он даже считался умеренным и едва ли не добрячком. Но это далеко не так: хотя и записным злодеем он, конечно, не был, однако и сторонним наблюдателем с чистыми руками его назвать никак нельзя, крови на его руках было много. О чем свидетельствуют так называемые сталинские расстрельные списки, по крайней мере на восьми из которых сохранился утвердительный автограф Микояна, множество других завизировано им не собственноручно, а, как тогда практиковалось, «дистанционным» опросом вкруговую.

Как гласит датированная 22 декабря 1988 года записка Комиссии Политбюро ЦК КПСС по дополнительному изучению материалов, связанных с репрессиями, имевшими место в период 30–40-х и начала 50-х годов, «прямую ответственность за участие в массовых репрессиях несет А. И. Микоян. С его санкции были арестованы сотни работников системы Наркомпищепрома, Наркомвнешторга СССР. Микоян не только давал санкции на арест, но и сам выступал инициатором арестов. Так, в письме на имя Ежова от 15 июля 1937 года он предлагал осуществить репрессии в отношении ряда работников Всесоюзного научно-исследовательского института рыбного хозяйства и океанографии Наркомпищепрома СССР. Аналогичные представления делались Микояном и в отношении работников ряда организаций Внешторга СССР. Осенью 1937 года Микоян выезжал в Армению для проведения чистки партийных и государственных органов этой республики от «врагов народа». В результате этой кампании погибли сотни и тысячи кадров партийных, советских работников. Микояна в этой поездке сопровождал Маленков и группа работников НКВД. Результатом непосредственной деятельности Микояна и Маленкова был арест 1365 коммунистов.

Микоян возглавлял комиссию по обвинению в контрреволюционной деятельности видных членов партии. Он, в частности, вместе с Ежовым был докладчиком на февральско-мартовском Пленуме ЦК ВКП(б) по делу Бухарина (1937 г.). Именно Микоян выступал от имени Политбюро ЦК ВКП(б) на торжественном активе НКВД, посвященном 20-летию органов ВЧК-ГПУ-НКВД. После восхваления деятельности Ежова, оправдания массовых беззаконных репрессий Микоян закончил свой доклад словами: „Славно поработало НКВД за это время!“ — имея в виду 1937 год…».

Собственно, это и подтверждает документ за № 60349, подписанный 22 сентября 1937 года наркомом внутренних дел СССР Генеральным комиссаром государственной безопасности Николаем Ежовым и адресованный «секретарю ЦК ВКП(б) тов. Сталину»:

«Тов. Микоян просит, в целях очистки Армении от антисоветских элементов, разрешить дополнительно расстрелять 700 человек из дашнаков и прочих антисоветских элементов.