Владимир Воронов - Рассекречено. Правда об острых эпизодах советской эпохи

А вот японской армии, погрязшей в трясине войны в Китае, жизненно важно было перерезать все эти артерии подпитки китайского сопротивления. Морской путь им к тому времени удалось практически блокировать, дотянуться до Синьцзяна они не могли. Но можно было перекрыть путь в Китай советским автобатам, закупорив монгольский тракт ударом по его самой уязвимой точке. Это японцы, видимо, и попытались сделать поначалу руками баргутов, решив, что Москва не станет проливать кровь за этот клочок пустыни. Кремль решил иначе, и в данном случае Сталин был прав: показательный разгром японских войск на Халхин-Голе впоследствии уберег СССР от вполне реальной угрозы войны на два фронта. По всей видимости, сохранив один из важнейших каналов советской военной помощи Чан Кайши. Относительно последней уже упомянутый Василий Чуйков спустя десятилетия написал: «Скажут: вот, дескать, благодетель. Разве не в интересах Советского Союза было вести войну с Японией руками китайцев? Это приходилось мне слышать и в те годы, и позже. Но против Советского Союза Япония так и не выступила даже в самые трудные для нас годы войны…». Пожалуй, сам же маршал и ответил: именно потому и не выступила, что руки у нее оказались связаны в Китае, к чему были приложены усилия явно немалые. Частью которых стало и сражение за этот, казалось бы, «никому не нужный клочок пустыни»…

Едва ли не самым тщательно охраняемым секретом советского государства до самого последнего момента его существования — в буквальном смысле слова — была тайна «закрытого пакета» № 34, хранившегося в святая святых — Архиве Политбюро ЦК КПСС. Правда, к моменту краха Советского Союза это формально был уже Архив президента СССР, но суть от этого не меняется. «Закрытый пакет» — не вольное словосочетание, а вполне официальное обозначение существовавшей степени секретности документов ЦК КПСС. Таких степеней было несколько: самый низший уровень обозначался грифом «секретно», следующий за ним — «совершенно секретно» (в документах более раннего времени — «строго секретно»), еще более высокий уровень секретности обозначался грифом «особой важности», затем ОП — «особая папка». Но самая высшая степень секретности — «закрытый пакет»: это действительно был большой пакет с номером, проставляемым от руки. В Общем отделе ЦК КПСС, ведавшем, среди прочего, и секретным делопроизводством (первоначально это подразделение вообще именовалось Секретно-оперативным отделом ЦК), «закрытый пакет» опечатывался тремя или пятью печатями и обозначался буквой «К» — «конфиденциально». Даже о самом существовании такой высочайшей степени секретности знало буквально считанное количество сотрудников аппарата ЦК. А уж о содержимом «закрытых пакетов» могли не знать даже генеральные секретари ЦК КПСС — если, конечно, они их специально не запрашивали. Документы из «закрытого пакета» № 34, хранившегося в VI секторе Общего отдела ЦК КПСС — это и был Архив Политбюро, — запрашивали, мягко говоря, нечасто. Именно в «закрытом пакете» № 34, как выяснилось в 1992 году, и хранилась документация, связанная с заключенными в 1939–1941 годы советско-германскими соглашениями: секретный дополнительный протокол «о границах сферы интересов» от 23 августа 1939 года, разъяснение к нему, доверительный протокол от 28 сентября того же года — о переселении польского населения, секретный протокол «об изменении сфер интересов» — тоже от 28 сентября, секретный протокол «о недопущении польской агитации» от 28 сентября 1939 года, протокол об отказе Германии «от притязаний на часть территории Литвы» от 10 января 1941 года, заявление о взаимной консультации от 28 сентября 1939 года и обмен письмами об экономических отношениях — тоже от 28 сентября. Был еще и пакет № 35 — с крупномасштабными картами раздела Польши между СССР и Германией.

Как гласит справка № 20–06/197, датированная 10 июля 1987 года и подписанная Лолием Мошковым, заведующим VI сектором Общего отдела ЦК КПСС, «Советско-германские секретные соглашения 1939–1941 гг. (перечень прилагается) поступили в архив ЦК КПСС 30 октября 1952 года из секретариата В. М. Молотова». Почему именно тогда, понять несложно: незадолго до того состоялся закрытый Пленум ЦК КПСС, на котором Иосиф Сталин подверг Вячеслава Молотова столь уничтожающей критике, что стало очевидно: звезда «каменной задницы», так соратники по партии именовали Молотова, закатилась. И секретнейшие документы перекочевали из его сейфов в Общий отдел ЦК, где целые десятилетия к ним вообще никто не прикасался.

Разве лишь, как свидетельствует справка, дважды копии секретных советско-германских соглашений посылались в МИД СССР. Первый раз — 8 июля 1975 года: «на имя зам. министра И. Н. Земскова для ознакомления А. А. Громыко». 4 марта 1977 года, сразу по возвращении этих копий в ЦК, они были уничтожены. Второй раз копии этих документов были истребованы и отправлены 21 ноября 1979 года «в адрес И. Н. Земскова лично». Затем возвращены и тоже уничтожены 1 февраля 1980 года. Игорь Земсков ведал в МИДе архивами и, насколько известно, пытался тогда убедить своего босса, Андрея Громыко, в желательности признать сам факт существования секретных протоколов о разделе Польши между нацистской Германией и сталинским СССР. Но в ответ Громыко выдал своему заму: «Нас никто уличить не сможет».

«Никому другому, — извещает справка, — эти документы для ознакомления не посылались. В справочной работе они не использовались. Касательство к ним имели только работники, осуществляющие обработку и хранение документов архива ЦК КПСС. Подлинники хранятся в условиях особо строгого режима». При этом главный архивист Политбюро откровенно признал, что для остального мира все эти протоколы давно уже вовсе не секрет, поскольку «в 1948 году большая часть указанных документов была опубликована (на английском языке) в изданной Государственным департаментом США книге „Нацистско-советские отношения 1939–1941 гг. Документы из архива германского министерства иностранных дел“».

10 июля 1987 года «закрытый пакет» № 34 с оригиналами секретных протоколов был вскрыт Валерием Болдиным, незадолго до того назначенного заведующим Общим отделом ЦК КПСС. Как известно, Кремль тогда категорически отрицал сам факт существования этих документов, «но секретные протоколы, угодно это было кому-то или не угодно, существовали», — писал в своих мемуарах Валерий Болдин. «Причем оказалось, что они не законвертированы, не имеют особых грифов и штампов, а потому могли быть доступны многим работникам ЦК». Попросив, чтобы ему показали документы, Болдин, по его словам, немедленно пошел на доклад к Михаилу Горбачеву. «М. С. Горбачев внимательно прочитал протокол и развернул на столе карту со старой и новой советской границей на Западе. Это была крупномасштабная карта …Все надписи на ней были сделаны на немецком языке. Генсек изучал линию согласованной границы, разделившей полвека назад две могущественные державы, и комментировал свои наблюдения, изредка задавая мне вопросы. Он не удивился наличию таких документов, скорее в его интонации было раздражение, что пришлось прикоснуться к прошлому». Резюме генсека было кратким, но емким: «Убери подальше!»