Федор Синицин - Советская нация и война. Национальный вопрос в СССР, 1933–1945

Среди населения Западной Украины ОУН вела агитацию о неподчинении органам советской власти и Красной армии [1139]. Оуновцы использовали передвижные радиостанции и типографии. Они издавали газету «Самостшник», ежемесячный бюллетень «О международном положении», еженедельный «Вестник украинской информационной службы», а также книги. Оуновцы муссировали антисоветские слухи о «повышении хлебопоставок, насильственном создании колхозов, отбирании имущества, что немцы снова перешли в наступление, что всех детей старше 8 лет будут увозить на восток» [1140]. Повсеместно распространялись листовки, на стенах помещались лозунги [1141].

ОУН имела разветвленную подпольную сеть: в рамках начавшейся в 1946 г. чекистской операции «Берлога» только на территории СССР удалось выявить 14 окружных, 37 надрайонных и 120 районных отделений («проводов») этой организации [1142]. Деятельность оуновцев отмечалась во всех регионах, относящихся к Западной Украине и Буковине, — Львовской, Дрогобычской, Тернопольской, Волынской, Ровенской, Станиславской, Черновицкой областях, а также в регионах, территориально прилегавших к Западной Украине, — Каменец-Подольской и Винницкой областях, а также в Закарпатье. По данным о повстанческих проявлениях в первом полугодии 1945 г. можно выявить тенденцию — чем ближе к западной границе СССР, тем сильнее на Западной Украине было развито повстанческое движение [1143]. Советские органы власти выявили, что на Западной Украине «известная часть населения… поддерживала националистов» [1144], в том числе «продовольствием и информацией о передвижениях [советских] войск» [1145]. В деятельность ОУН и УПА было вовлечено до 7 % населения Западной Украины (около 500 тыс. человек из 7 млн человек населения), хотя часть повстанцев состояла из насильно мобилизованных крестьян, не желавших воевать [1146].

На Восточной Украине, население которой, по мнению историка В. В. Помогаева, «в отличие от галичан, не страдало комплексом национальной неполноценности», ОУН и УПА не смогли найти сколько-нибудь значительного числа сторонников [1147]. Националисты на Восточной Украине были немногочисленны: в 1943 г. таковых было выявлено 226 человек (26 групп) [1148]. Хотя деятельность УПА отмечалась в районах Киева, Житомира и Винницы, к началу 1945 г. в этих районах она ослабла [1149]. Оуновцы действовали также в южной части Белоруссии (на территории Брестской и Пинской областей), где совершали диверсии, нападения на сельсоветы и т. и. [1150]УПА была активна и на прилегающей к Украине территории Польши [1151].

На территории Белоруссии и Виленского края (восточная часть Литвы) [1152], где поляки составляли значительную часть населения [1153], развила свою деятельность Армия крайова, которая поставила «себе задачу борьбы с Советской властью и Польским Национальным Комитетом Освобождения [1154], с целью создания Польского Государства в границах 1939 г.» [1155]. В Барановичской области польские бандповстанцы численностью до 100 человек объединились с разрозненными подразделениями вермахта [1156]. На территории Белостокской области и примыкающих районов Восточной Польши отряды АК и агенты польского эмигрантского правительства действовали против Красной армии и местных поляков, которые встали на советскую сторону. В Августове, Мышинце и Сувалках были распространены листовки, в которых польские повстанцы «угрожали служащим местных органов власти и милиции, призывали их прекратить работу, запугивали расстрелом» [1157].

К началу августа 1944 г. на территории ССР было разоружено 7934 члена АК, однако окончательно деятельность АК и другого «польского подполья» была пресечена акцией по «обмену населением», который был проведен правительствами СССР и Польши в 1945–1946 гг. Хотя эта акция встретила сопротивление среди той части польского населения, которая верила, что СССР под давлением западных союзников будет вынужден признать границу Польши по состоянию на 1 сентября 1939 г., к маю 1946 г. из Украины, Белоруссии и Литвы в Польшу выехало 1016 тыс. человек и было записано на выезд еще 713 тыс. человек. Из Польши в СССР переместились 379 тыс. украинцев и 33 тыс. белорусов и были записаны на выезд еще 30 тыс. человек [1158].

Перед вступлением Красной армии в республики Прибалтики на их территории уже была подготовлена база для дальнейшего антисоветского сопротивления. При этом в Латвии и Эстонии антисоветские подпольные группы были созданы еще германскими оккупантами, а в Литве сопротивление возникло без их участия [1159].

В Литве действовали националистические группы Литовский национальный фронт, «Независимая Литва», «Железный волк», «Гедиминас» и Литовская освободительная армия, которая была самой многочисленной и имела в своем составе вооруженные отряды «Ванагай» [1160]. 13 июня 1944 г. Верховный комитет освобождения Литвы (координационный антисоветский центр) призвал литовцев «не оказывать вооруженное сопротивление Красной армии и перейти к пассивному сопротивлению, противиться мобилизации, скрываться до окончания войны» [1161]. Некоторые литовские «отряды самообороны» оказали сопротивление Красной армии при вступлении ее в Литву. В дальнейшем деятельность повстанческих групп активизировалась к сентябрю 1944 г. В время зимнего периода 1944/45 г. эта деятельность поутихла и возобновилась с наступлением весны. На 1 апреля 1945 г. в тюрьмах Литовской ССР находилось 9 тыс. человек, арестованных органами НКВД и НКГБ, основную массу которых составляли участники националистических формирований. В апреле — мае 1945 г., по сообщениям прокуратуры Литовской ССР, повстанческие проявления имели место в большинстве уездов республики. Кроме вооруженных выступлений, националистические группы занимались распространением антисоветских «объявлений и призывов к населению», особенно «при проведении в жизнь 4-го Военного займа и в период весеннего сева». К 10 июня 1945 г. в Литве действовали 142 банды (6246 человек), в том числе 11 польских (1198 человек) [1162].

В Латвии начальный период освобождения и восстановления советской власти «проходил сравнительно спокойно, и случаи открытого нападения на советско-партийный актив были редки», так как повстанцы «связывались между собой» и «организационно оформлялись». К декабрю 1944 г. повстанческая сеть была сформирована в единую организацию. В середине января 1945 г. этот подпольный центр созвал совещание, на котором были назначены руководители групп по уездам, было дано задание об организации групп на местах и об активизации их деятельности. К февралю 1945 г. повстанческие группы распространили свою деятельность на территории шести уездов Латвии, при этом особо отмечались три-четыре крупных повстанческих центра (450–500 человек). В конце 1944 — начале 1945 г. органы НКГБ Латвийской ССР раскрыли несколько подпольных антисоветских организаций, в том числе Latvijas sargi («Стражи Латвии») и «Майский флаг». К концу первого квартала 1945 г. было арестовано 6700 участников таких организаций. К 1 апреля 1945 г. в Латвии было ликвидировано 56 бандповстанческих групп, арестовано и задержано около 8 тыс. «враждебно настроенных лиц», изъято три типографии и большое количество оружия. К 1 мая 1945 г. около 100 групп бандповстанцев продолжали действовать в Абренском и Мадонском уездах Латвии. По советским данным, они были связаны с германской военной группировкой в Курляндии [1163].