Алексей Лобин - Битва под Оршей 8 сентября 1514 года

С декабря 1515 по январь 1516 гг. акты Литовской Метрики засвидетельствовали крупные королевские займы на нужды войны на общую сумму ок. 6000 коп грошей. [459] Подсчитано по: Metryka Litewska. Księga Nr. 9/9 księga wpisów / Księga-kontynuacja (1508–1518). Wydał K. Pietkiewicz (Uniwersytet im. Adama Mickiewicza w Poznaniu). Vilnius, 2002 [2004]. Любавский M. K. Литовско-Русский сейм. С. 204–205. Король фактически заложил у князей и магнатов некоторые свои земли и дворы с правом получать с них доходы.

1516 год прошел в небольших стычках на русско-литовской границе, крупных операций в этот период не проводилось. Несмотря на договор с Махмет-Гиреем, Литве и Польше приходилось отражать набеги крымцев. По сути, тем же занимались и русские, чьи рати были выдвинуты на Окский рубеж.

23 января 1517 г. Вальтер фон Плетенберг писал великому магистру, что в настоящее время татары находятся в состоянии войны с русскими, а на литовской границе между русскими и поляками (так по тексту — А. Л.) не происходит никаких боевых действий. [460] Walter von Plettenberg benachrichtiget den Hohenmeister // SHR. P. 366–367. № CLI. Это было всего лишь временным затишьем, передышкой на литовско-русской границе.

10 февраля 1517 г. на Петроковском сейме были обговорены решения о продолжении боевых действий. Кампания 1516 г. показала, что с собственными силами рассчитывать на какой бы то ни было серьезный успех не стоит. Чтобы сэкономить средства, в Польскую Корону была отправлена делегация с просьбой взять на себя половину расходов на крымских татар. Послам ответили категорично: поминки татарам платит также и Корона, поэтому поляки не обязаны брать на себя траты на подкупы крымчаков. [461] Любавский М. К. Литовско-Русский сейм. С. 208. Тем не менее, литовскому войску был придан наемный контингент под командованием ветеранов войны «с московитами», Фирлея и Сверчовского.

Лазутчики доносили королю Сигизмунду, что в связи с продолжающейся войной московский князь собрал с периферии все возможные силы для борьбы с крымским ханом — и теперь северо-восточные окраины «Московии» фактически оголены. На военном совете в Полоцке было принято решение развивать наступление на крепость Опочку, а затем и на весь северо-запад России.

Текста королевской окружной грамоты о сборе войска в актах Литовской Метрики не обнаружено, в Acta Tomiciana имеется ее вариант, написанный латынью (написана в день св. Станислава 11 апреля 1517 г.). [462] Sigismundus, Rex Polonie, Consiliariis Regni Polonie // AT. T. IV. CCXLIII. P. 191–192. Войска должны были собраться в Полоцке к сентябрю и «в день св. Марии» (т. е. в день празднования Рождества Богородицы) выступить в поход на Опочку, которую, по разведданным, защищал небольшой гарнизон. Главная цель похода, озвученная в грамоте, — «силой склонить к миру на почетных и выгодных для нас условиях» . В помощь ополчению придано достаточное число наемных тяжеловооруженных воинов — «gravioris armature» .

По стране был послан королевский указ собрать «серебщину» — средства на ведение войны: «положили серебщижну на все паньство Отчизну нашу Великое князьство Литовское для великойе потребы» . [463] 8 июня 1517 г. Грамота короля Сигизмунда I, пожалованная г. Вильны на право взыскивания серебщины с мещан // Сб. Муханова. СПб., 1866. С. 451–452. № 231.

В сентябре 1517 г. литовская армия Ю. Радзивилла и наёмники Я. Сверчовского, под общим командованием К. И. Острожского, двинулись в псковскую землю. В Разрядной книге 1475–1605 гг. начало военной кампании изложено следующим образом: «Лета 7026-го году в сентебре преступил король литовской кресное целованья, и помыслом злым по опасным грамотам умысля, и пришол в Полотеск со всеми своими людьми и, умысля с воеводы со князь Костентином Острожским и з желныри, пришли ко псковскому пригородку к Опочке с норядом и к городу к Опочке приступали» . [464] Разрядная книга 1475–1605 гг. Т. I. Ч. I. М… 1977. С. 158.

В Опочке, действительно, было мало сил. Воевода Василий Салтыков уведомил об этом великого князя. С учетом того, что основные силы русской армии М. Щени и А. Бутурлина стояли «для крымского царя приходу» на южном направлении, оказать помощь Опочке русское командование не могло. К псковскому пригороду был послан лишь небольшой отряд из нескольких сотен дворян: «да к Василью же в ту пору прислан был от великого князя Иван Васильевич Ляцкой, был тут с Васильем в меньших» . [465] Там же.

20 сентября к стенам маленького городка подошла армия, которой руководили оршанские победители — Острожский, Сверчовский, Радзивилл. Псковская I летопись подробно перечисляет силы осаждающих, и сведения эти находят подтверждение в других источниках. Согласно летописцу, в войске противника были «многих земель люди, Чахи, Ляхи, Угрове Литва и Немцы» , а также «Мураве, Мозовшане, Волохи и Сербове и Татарове» . [466] Новгородская четвертая летопись // ПСРЛ. Т. 4. Ч. 4. С. 291. Отмечены также «от цысаря Максимьяна короля Римского были люди мудрые, ротмистры, арахтыктаны, аристотели» .

На Великих Луках «в заставе» стояла приграничная рать, отряд из нескольких сотен детей боярских под командованием А. В. Ростовского. На помощь Опочке были отправлены отряды «легких воевод» Ф. В. Оболенского Лопаты и И. В. Ляцкого. Но эти отряды действовали с внешней стороны, совершая стремительные удары по силам осаждающих: «от всех сторон войску Литовскому мешати начаша» . [467] Софийская 2-я летопись. С. 259.

Со стороны Вязьмы в сторону Литвы выдвинулась рать В. В. Шуйского, отвлекая на себя часть сил противника.

На рассвете 6 октября начался штурм Опочки, который продолжался с утра до вечера.

Сама Опочка, как говорили поляки, была «укреплена как водою, так и неприятельскою армией, готовой с решимостью сражаться» . После обстрела деревянноземляных укреплений польско-литовское войско князя К. И. Острожского пошло на штурм. Жолнеров встретила хорошо организованная оборона, «и побита многое множество людей королева войска… и воеводу их болшого Лядской рати Сокола убиша и знамя его взяша» . [468] Там же. С. 260. О гибели одного из предводителей наёмников сообщается также и в польских известиях. С горечью епископ П. Томицкий писал, что «убитых в этом деле было более 60, среди них и командир Сокол (Sokol), и 1400 ранено» . [469] Petrus Tomiczki — Nicolao Firley //AT. T. IV. № CCLXVI. P. 205. Большое количество раненных косвенно могут подтвердить и русские летописи — в них говориться об использовании осажденными каменьев, неких «катков больших» и «слонов» (имелись в виду, наверное, бочки, начиненные камнем и горючим составом), которые наносили увечья штурмующим. Что касается убитых, то, надо полагать, речь в сообщении шла только о потерях в одном штурме именно наемников, поскольку письмо предназначалось одному из организаторов наемного войска — гетману Николаю Фирлею, сандомирскому воеводичу.