Эрнст Добльхофер - История письма: Эволюция письменности от Древнего Египта до наших дней.

С течением времени произношение претерпело некоторые изменения: вместо si теперь говорят ši , вместо ti — či , вместо fe — he, fa — ha, fi — hi . Вместо si-ya, ki-ya и т. д. теперь говорят šya, kya и т. д., но пишутся эти ставшие односложными сочетания так, как будто они продолжают оставаться двусложными. Долгие гласные, возникшие в результате стяжения, часто продолжают писаться так, как они произносились изначально: ö как а + u, о + u , даже как е + u . Двойные согласные современного языка обозначаются на письме вставкой знака цу : ха цу-ка = хакка, хо цу-по = хоппо и т. д.

Как уже было сказано, во всех японских печатных изданиях, в том числе и в газетах, можно найти смешение китайских словесных и японских слоговых знаков (большей частью хираганы). Для облегчения чтения рядом с редко встречающимися, а в некоторых изданиях даже рядом со всеми китайскими знаками проставляется фонетическое чтение этих знаков — фуригана («сопровождающая кана», «боковая кана»),

Хотя японское письмо и не столь сложно, как китайское с его пятью-шестью тысячами словесных знаков только для обиходного употребления, но и оно при его почти 1500 словесных знаков предъявляет довольно высокие требования пишущим и читающим. Понятно, что в процессе модернизации, который протекает все интенсивнее, снова и снова всплывают требования упрощения письма. С одной стороны, делаются попытки обходиться только знаками кана и тем самым вовсе устранить китайские словесные знаки. В этом состояла цель «Союза кана» (Кана но кай), но он распался после десяти лет существования. Затем был создан в 1884 г. «Союз латинских знаков» («Ромадзикай»), целью которого было введение латинского письма, но и его деятельности не всегда сопутствовал успех.

Как бы то ни было, но в 1937 г. правительство добилось официального введения латинского письма наряду с японским, в первую очередь имея в виду иностранцев. Это «официальное латинское письмо» (кокутэй ромадзи) применяет, однако, не систему написания японских слов и имен, обоснованную Хепберном и получившую распространение в Европе, а придерживается исторического написания: вместо shi, sha, shu, sho, chi, cha, chu, cho, fu, wo, tsu пишется si, sya, syu, syo, ti, tya, tyu, tyo, hu, o, tu ; вместо ji, ju, kwa — zi, zyu, ka и т. д., вместо mp, mm — np, nm . Спор между обеими соперничающими орфографиями до сих пор окончательно не решен.

Освобождение от китайского словесного письма затрудняется для японцев еще и обилием китайских омонимов в японском. Положение здесь сложнее, чем в Китае, потому что многочисленные слова, которые в китайском различаются звучанием или тоном, в японском языке, не знающем тонов, совпадают: кит. рао 4 «докладывать» и fang 1 «сторона, область» в японском превратились в hö ; кит. yang 1 «просить», yang 2 «овца», yang 3 «воспитывать», yang 4 «образ действия» слились в японском в yö и т. д. Масса омонимов, с которой и в китайском латинское письмо не в силах справиться, в японском еще возросла в ужасающей степени. Так как китайские словесные знаки являются единственным вспомогательным средством для того, чтобы избежать многозначности, то без них обойтись трудно. Чем выше стиль, чем больше китайских слов в японском тексте, тем необходимее кажется китайское письмо. Чем проще язык, тем он «более японский» и тем скорее он может обходиться только слоговым японским письмом. Самый серьезный аргумент японских противников введения латиницы — это то, что «выдающиеся древние литературные произведения будут потеряны для грядущих поколений и сами слова утеряют свое содержание».

Рис. 218. Японский текст с боковыми кана.

Майя достигли наивысшей ступени цивилизации среди народов Центральной Америки. Это можно увидеть и по письму майя, на первый взгляд весьма совершенному, которое дошло до нас в многочисленных надписях на каменных памятниках, сосудах и т. п. Письмо это было широко распространено и, несомненно, имело и литературную традицию не меньшего значения, однако из всего множества рукописей майя лишь четыре спаслись от религиозного фанатизма испанцев; две из них в настоящее время находятся в Мадриде и по одной — в Париже и Дрездене.

Рис. 219. Словесные знаки майя (обозначения названий месяцев).

Исходя только из внешнего вида, можно отнести тщательно выписанные знаки письма с их закругленными и лишь отчасти сохранившими рисуночный характер формами к типу словесного письма . Отдельные элементы сложных знаков большей частью заключены все вместе в квадрат или овал, что в известной степени сопоставимо с китайским письмом. О характере отдельных знаков еще нельзя высказаться наверняка, так как дешифровка письменности майя еще никоим образом не может считаться законченной, хотя епископ завоеванного испанцами Юкатана Диего де Ланда в своей книге «Сообщение о делах в Юкатане» (1566) привел знаки, обозначающие 18 месяцев календаря майя и 20 дней каждого месяца, а также их названия. Кроме того, установлены система счисления, некоторые обозначения имен богов и т. п. Но приведенный Ландой гипотетический алфавит майя, состоящий из 27 знаков, по всей вероятности, является искусственным, и притом созданным испанцами.

Названия месяцев и передача их произношения являются аргументом в пользу того, что перед нами понятийное письмо без фонетических компонентов. Обращает на себя внимание, что хотя названия месяцев яш, яш-к’ин и к’ан-к’ин и имеют некоторые общие слоги, но в начертаниях знаков письма, передающих эти названия, невозможно усмотреть никакого сходства, которое соответствовало бы этим общим слогам. С другой стороны, существуют некоторые моменты, заставляющие думать о фонетическом употреблении ряда знаков: знак katun явно составлен из ka и tun . Для kalun существует еще один знак — , составленный из cay и того же самого tun ; очевидно, этот знак читается примерно caytun , что звучит приблизительно так же, как и katun . Сопоставив эти два факта, мы можем предположить, что перед нами письмо преимущественно понятийного, словесного характера с отдельными фонетическими компонентами; с такого рода явлениями мы уже познакомились при изучении начальных стадий развития других письменностей мира; однако это еще ничего не говорит о предположительных обозначениях флексий.