Владимир Тихонов - История Кореи. Том 2. Двадцатый век

Еще больше, чем имя Пак Хонёна — популярного все-таки в основном среди радикально настроенных рабочих и интеллигентов — было окружено легендами имя партизанского командира корейского происхождения из Маньчжурии Ким Ир Сена (настоящее имя — Ким Сонджу, 1912–1994), возглавлявшего в конце 1930-х годов 6-ю дивизию Объединенной Северо-Восточной антияпонской армии китайских коммунистов. Единственной — и довольно незначительной по масштабам — операцией партизан Ким Ир Сена на собственно корейской территории было совершенное 4 июня 1937 г. нападение на японский жандармский пост в пограничном городке Почхонбо. Нападение это стоило жизни лишь нескольким японским полицейским. Однако о дерзком акте, совершенном с оккупированной японцами маньчжурской территории и в преддверии полномасштабной агрессии против Китая, немало писали корейские газеты, и имя Ким Ир Сена получило широкую известность.

Рис. 56. «Факел Почхонбо» — картина северокорейского художника Чон Гванчхоля (начало 1950-х годов), воспевающая Ким Ир Сена как лидера вооруженной антияпонской борьбы.

В северных районах Кореи, рядом с маньчжурской границей, вокруг Ким Ир Сена складывались легенды: корейские крестьяне представляли его чуть ли не сказочным героем, умеющим колдовством «сжимать» расстояния и уходить, таким образом, от преследователей-японцев. Хотя в результате карательных операций японцев отряд Ким Ир Сена и вынужден был уйти в декабре 1940 г. на территорию СССР, память о «полководце Ким Ир Сене» была жива до момента освобождения страны, и немало помогла политическому возвышению будущего «великого вождя» Северной Кореи после того, как он, являвшийся капитаном Советской армии, в октябре 1945 г. был назначен на должность помощника коменданта Пхеньяна.

Кроме коммунистов, деятельность внутри страны продолжали и представители более умеренных левых сил. Важное место среди них занимал Ё Унхён (1886–1947) — личность, чья биография выглядит бурной и насыщенной даже по меркам неспокойного XX в. Кореи. Родившись в известной янбанской семье, получив в детстве классическое конфуцианское образование и поучаствовав в 1900-е годы в просветительском движении — он был избран в 1908 г. членом совета просветительского общества столичной провинции ( Кихо хакхве ), — Ё Унхён стал затем учеником американских пресвитерианских миссионеров и окончил семинарию в Пхеньяне. Увидев, однако, что принятие корейцами протестантизма не ведет к освобождению от японского ига, он эмигрировал в Китай и стал к концу 1910-х годов видной фигурой в среде эмиграции в Шанхае. Он активно участвовал в 1919 г., в частности, в отправке Ким Гюсика в качестве «корейского делегата» на Версальскую мирную конференцию. Разочарованный пассивностью западных держав в корейском вопросе, Ё Унхён — к тому времени официальный глава «Корейской эмигрантской ассоциации» ( Кёминдан ) Шанхая — заинтересовался коммунизмом, вступил в ряды «иркутской» компартии и участвовал в начале 1922 г. в съезде народов Дальнего Востока в Москве, где, по его собственным воспоминаниям, встречался с В.И. Лениным и Л.Д. Троцким. Именно через Ё Унхёна и вступил в ряды «иркутской» компартии молодой радикал Пак Хонён, прибывший в Шанхай после поражения движения 1 марта 1919 г. в поисках политической организации, способной повести народ Кореи на борьбу с колонизаторами.

Какое-то время в начале 1920-х гг. Пак Хонён выступал как протеже Ё Унхёна, хотя впоследствии пути этих двух виднейших деятелей корейской политической истории первой половины XX в. круто разошлись. В 1930-х гг. Пак Хонён оставался преследуемым властями подпольщиком, в то время как Ё Унхён, к тому времени утерявший все организационные связи с коммунистическим движением и идейно перешедший на позиции умеренно социал-демократического плана, стал в итоге частью «приличного» интеллектуального общества колониальной Кореи. После того, как в 1927 г. в Китае потерпела поражение коммунистическая партия и закрепилась диктатура гоминьдана , Ё Унхён отошел на время от политики вообще и вернулся к преподавательской деятельности, но вскоре был арестован в Шанхае японцами, отсидел три года в колониальной корейской тюрьме и по выходе на свободу вел активную общественную деятельность в качестве газетного редактора и публициста. Он возглавлял также в 1934-37 гг. «Корейское физкультурное общество» — организацию, весьма популярную среди образованной молодежи, увлекавшейся «западными» видами спорта (Ё Унхён и сам был отличным боксером и футболистом).

Часто посещая Токио, обладая доступом к западным изданиям и хорошо разбираясь в международной обстановке, Ё Унхён был к середине 1943 г. уверен, что Япония вскоре потерпит поражение. С этого времени он начал сплачивать вокруг себя молодежь умеренно-левой и прогрессивно националистической ориентации, пытаясь помочь молодым людям избежать призыва в армию, готовя их к организационной работе в случае освобождения страны и налаживая связи с Временным Правительством в Китае. К августу 1944 г. вокруг Ё Унхёна сложилась подпольная, преимущественно молодежная организация — «Корейский союз за строительство государства» ( Чосон конгук тонмэн ) стремившаяся в случае поражения японцев сделать Корею «народно-демократической республикой» — демократическим государством с сильными социалистическими чертами (национализация важнейших отраслей промышленности и т. д.). Талантливый организатор, Ё Унхён сумел даже установить тайные контакты с некоторыми японскими офицерами корейского происхождения и договориться о том, что в случае поражения японцев его организация получит доступ к японскому оружию.

8 августа 1945 г. СССР объявил о вступлении в войну против Японии, и уже 9-10 августа начались налеты советской авиации на портовые города Северной Кореи. Бомбоштурмовые удары по портам Унги и Наджин не были достаточны для того, чтобы полностью прервать военно-транспортное сообщение между Японией и ее армией в Корее, но внесли, тем не менее, важный вклад в деморализацию японской колониальной администрации. Кроме того, 10 августа по коротковолновому радио сотрудники генерал-губернаторства услышали сообщение американской радиостанции о том, что Япония намерена капитулировать перед союзниками. Японские власти в Кёнсоне поняли к этому моменту, что занятие союзными войсками территории Корейского полуострова — дело времени. У них имелись серьезные опасения за жизнь и имущество японцев после поражения. Зная по агентурным данным о масштабах влияния Ё Унхёна на учащуюся молодежь и интеллигенцию, генерал-губернаторство обратилось к нему перед официальной капитуляцией Японии 15 августа 1945 г. с предложением вверить его организации поддержание в Корее порядка, на условии обеспечения безопасности японцев в период их эвакуации.