Иван Оченков - Царь

- Это кто такой грамотный? - лениво поинтересовался я.

- Кат тутошний, - отозвался Никита.

- Кат... в смысле тут, что, палач есть?

- Конечно, все как у людей.

- И ты знал?

- В своих приказах я всех знаю.

Пока я соображал, как бы пообиднее отматерить своего верного окольничего, сообразивший, в чем дело Анисим согнулся от хохота. Потом, к нему присоединился Федька, а за ними махнув рукой, стал смеяться и я. И только Вельяминов удивленно посмотрев на нас, с недоумением сказал:

- Я думал, ты сам хочешь попробовать... для тайности!

-----------------------

*Мягкая рухлядь. - Пушнина.

Так уж заведено, что день русского царя должен начинаться с церковной службы и ею же и заканчиваться. Увы, я, наверное, не слишком хороший христианин, потому что следовать этому правилу у меня не очень то получается. Не то чтобы я противился, просто так само выходит. Вот и вчера не вышло, пока все необходимые распоряжения раздал, пока вернулись люди посланные разыскивать Телятевского, пока я их одного за другим выслушал, потом надо было навестить Кукуй и простится с беднягой фон Визеном. Приведенное в относительный порядок тело майора находилось в лютеранской кирхе. Возле гроба сидела его жена - бледная худая женщина с заплаканным лицом, и дети, четырнадцатилетняя Эрика и восьмилетний Август. Увидев меня, вдова поднялась и попыталась поклониться, но как видно силы ее уже были на исходе, и бедная женщина едва не свалилась на пол.

- Не надо вставать, фрау Гедвига, - припомнил я ее имя, - вам нужно беречь силы.

- Ах, ваше величество так добры к нашей семье, - пролепетала она слабым голосом, - ваш приход большая честь...

- Ваш муж погиб на моей службе, - мягко прервал я ее, - это самое малое, что я могу для вас сделать.

- Мой бедный Михель так гордился тем, что служит вашему величеству. - Всхлипнула она, - Боже, как мы теперь будем жить!

- Вам не о чем беспокоиться, фрау Гедвига, ваши дети - мои дети. Я позабочусь, чтобы вы ни в чем не нуждались.

- Благослови вас бог, Эрика, Август, благодарите его величество!

- Благослови вас бог, государь, - всхлипывая, отозвалась девочка, а мальчик плотно сжал губы и ограничился поклоном.

- Святой отец, - обернулся я к пастору, - позаботьтесь, чтобы все было пристойно.

Видеть семью фон Визена было невмоготу, и я поспешил выйти из кирхи. Остановившись на пороге и вздохнув полной грудью, я собирался уже вскочить на коня, но заметил, что в толпе местных жителей стоят старый Фриц и Лизхен с маленькой Мартой. Не обращая внимания на любопытные взгляды, я подошел к ним.

- Давно вы здесь?

- Мы знали, что вы непременно придете попрощаться с господином майором, - чуть дребезжащим голосом пояснил старый Фриц. - Сказать по правде, я полагал, что лучше подождать вас дома, но Элизабет настояла, и я пошел с ними.

- Ты не ошибся, старина, но почему вы не стали ждать меня.

- Прошу меня простить, ваше величество, - присела в книксене Лизхен, - но я боялась, что вы опять не пожелаете навестить нас.

- У меня было много дел.

- О, не подумайте, я никогда бы не осмелилась упрекать вас, но...

- Что, но?

- Я боюсь.

- Боишься, но чего?

- Всего, мой господин. Я никогда не была трусихой, да и профессия маркитантки не для робких... но теперь я боюсь! Боюсь всего. Того что вы больше не придете и мы с малышкой Мартой останемся одни. Того что ваши подданные сделают что-нибудь ужасное с нами. Мы совсем чужие в этой стране и я постоянно боюсь, что с нами что-то случится.

- Что ты хочешь Лизхен? - устало спросил я свою многолетнюю любовницу.

- Наверное, не стоит вести такие разговоры на улице, - ворчливо прервал нас старый Фриц. - У местных скоро уши отвалятся от любопытства.

- К черту любопытных! Раз уж вы пришли сюда, я хочу знать, что вам нужно?

- Скажите, Иоганн, - помялась Лизхен и пытливо взглянула мне в глаза, - вы ведь не собирались сегодня навещать нас?

- Что за вопрос.

- Вы даже не попытались меня опровергнуть... значит это, правда.

- Полно, Лиза, что за идеи тебе приходят в голову!

- Иоганн, я хочу уехать. Я очень боюсь за себя и за маленькую Марту. Два года назад, когда Анна уговорила Карла уехать, я думала что она дура. Вы ведь благоволили к ней, да и Карл был у вас на хорошем счету, а его кузен того и гляди станет генералом. Но она уговорила его все бросить и вернуться в Германию. И вот теперь я понимаю, что это я дура, а Анна все сделал правильно. Может быть, Карл не сделает такой карьеры, как Хайнц, но они будут иметь свой дом, семью и спокойную жизнь.

- Ты хочешь спокойной жизни?

- Да хочу, для себя и для дочери. Разве это так много?

- Послушай меня, девочка, если ты хочешь уехать, то я не стану тебя задерживать. Я знаю, ты кое-что скопила и вполне сможешь устроиться на новом месте и жить припеваючи. Но я ни за что не позволю тебе увезти дочь. У меня слишком много врагов, и если хоть кто-нибудь догадается кто отец малышки Марты, я не дам за вашу жизнь и медной полушки. Эти люди никогда не решаться бросить мне открытый вызов, но с удовольствием отыграются на вас. Ты боишься, и я это понимаю, но если вы не будете рядом со мной я не смогу защитить вас.

Закончив говорить, я наклонился и подхватил девочку на руки. Обычно она дичилась меня и старалась вырваться, если я пытался приласкать ее, но на этот раз малышка была на удивление смирной и лишь удивленно моргала своими пронзительно голубыми глазками. Поцеловав дочку, я вернул ее на землю и, вернувшись к коновязи, вскочил в седло.

- Если Анна хотела спокойно жизни, - сказал я Лизхен на прощание, - то она сделала чертовски неудачный выбор.

Покинув Иноземную слободу, я остановился в нерешительности. Возвращаться в Кремль не хотелось совершенно, в последнее время его стены просто давили на меня, не давая не свободно вздохнуть.

- Куда прикажешь, государь? - подал голос, едущий за мной по пятам Вельяминов.

- Никита, а у тебя баня топлена? - неожиданно спросил я него.

- Коли повелишь, так недолго и истопить, - пожал плечами в ответ окольничий.

- Ну, раз недолго, так поехали.

Как оказалось, баню все-таки топили и вскоре мы и присоединившийся к нам Анисим, до исступления хлестали друг друга вениками, изнемогали от жары на верхней полке и наконец, измученные, но чувствующие себя чистыми душой и телом сидели бок о бок на лавке в полутемной горнице. Тихонько скрипнула дверь, и к нам зашли Алена и названные дочери Пушкарева. Девушки принесли квас, оказавшийся как нельзя кстати.

- Испей, государь, - подала с поклоном ковш Вельяминова.

- Благодарствую, - поблагодарил я, и с жадностью припал к ковшу.

- Может, чего покрепче? - спросил Анисим, но я только помахал рукой, дескать, не надо, завтра вставать рано.

Как не странно, наши красны девицы напоив нас, и не подумали уходить, а устроившись чуть в сторонке, принялись шушукаться. В другое время их бы, наверное, нагнали старшие, однако при мне не решились. Я же поначалу и не обратил на это внимания, а просто отстраненно смотрел в раскрытое окошко на темнеющее небо и размышлял о перипетиях жизни. Как случилось так, что я попал сюда в это время? Почему история пошла не тем путем, который был известен здесь только мне, а совсем другим? И самое главное, почему и в этой жизни, я совершенно одинок. Вроде есть и семья и дети, а я все равно продолжаю оставаться один. Нет, разумеется, вокруг всегда много народа. Есть и соратники, есть и слуги, а среди последних, наверное, даже верные... Сидящих рядом Никиту и Анисима вполне можно считать друзьями, но... все это не то. Хочется, чтобы рядом была любящая женщина, да только где же ее взять? Просто женщин много, даже, наверное, с избытком, а вот одну единственную, да чтобы любила, да еще и взаимно... Неожиданно, прежде всего для себя самого, начал перебирать в уме женщин с которыми меня сводила судьба. Супруга моя Катарина Карловна вышла за меня по приказу отца. Оно и понятно, засиделась принцесса в девках, а тут герцог подходящий, да еще и не из совсем уж последних. Воюет к тому же хорошо, а Швеции нужны храбрые солдаты. Какая уж тут любовь, тут брак по расчету - династический. И для моей благоверной корона всегда будет важнее меня, причем корона шведская, а не та, что на моей бедовой головушке. Княгиня Дарловская? Бедняжка Агнесса Магдалена, выданная замуж за старика и внезапно оставшаяся вдовой. Ей было нужно срочно забеременеть, чтобы остаться полновластной хозяйкой во владениях мужа, и она получила то, что хотела. Не знаю, рассчитывали ли она всерьез на мое возвращение, и не разбил ли я ей сердце своей женитьбой на шведской принцессе. Надеюсь, что нет, а так же что она счастлива со своим новым мужем. Ульрика Спаре? Не знаю, чего добивалась она, а мне нравились ее экзальтированность и бесшабашность. К тому же, что греха таить, кровь мою будоражило осознание того, что любовница одновременно приходится сестрой заклятому врагу и женой одному из главных политических противников. Марта? Моя бедная Марта, как я мог о ней забыть! Эта девочка, похоже, меня действительно любила, и всем пожертвовала ради этой любви. Мало того, она родила мне дочь, которую я так и не увидел. Как они там, в этом далеком Вольфенбютеле? Впрочем, меня ли она любила? А может вовсе не меня, а этого беспутного принца, который жил в этом теле до моего появления. Он, помнится, обесчестил ее старшую сестру, у которой, кстати, тоже родился ребенок, и убил на дуэли брата. Папаша собирался жестоко отомстить, но маленькая Марта спасла принца... нет, уже меня. Мы через многое прошли вместе, но расстался я с ней без сожаления, успокаивая свою совесть, тем, что о девушке и ребенке позаботится герцогиня Клара Мария.