Константин Гапоненко - Как жили мы на Сахалине

22 сентября 1945 года в Тойохара прилетел Д. Крюков вместе с десятью своими сотрудниками. Постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) он назначен начальником Гражданского управления Южного Сахалина и заместителем командующего войсками 2-го Дальневосточного фронта генерала армии М. Пуркаева.

В армии царил дух победителей, бурлила молодая удаль, подогреваемая несметными запасами сакэ, дорогу к которым русский человек находит внутренним чутьем. Коменданты, интендантская братия, штабники не стеснялись запускать руки в склады, полагая, что имущество стало трофейным, на звероводческих фермах отбирали для жен роскошные лисьи шкуры, конфисковывали без выдачи документов ящики масла, мешки с сахаром, забирали пиловочник для обустройства зимних квартир, угоняли скот. Только в городе Отиай было забито около ста племенных коров. В чем-то не зевали и японцы. В вышестоящие инстанции Крюков докладывал: «Бежавшее население, отступающие японские войска, а частью и наступающие советские, уничтожали связь, транспорт, скот, разрушали предприятия. За это время выгорело от 30 до 80 процентов построек в городах Сикука (Поронайск), Камисикука (Леонидово), Отиай (Долинск), Отомари (Корсаков), Эсутору (Углегорск), Тойохара (Южно-Сахалинск), сотни сел и предприятий… Советскими войсками бессмысленно разрушен целый ряд предприятий, научных учреждений, храмов, что привело к уничтожению и хищению оборудования, материалов и имущества со стороны отдельных подразделений, командиров и бойцов. Почти месяц до приезда Пуркаева и Микояна на Южный Сахалин здесь царила анархия. В городах оказались огромные запасы сакэ (до 202457 декалитров), это привело к разгулу, пьянству и своеволию во многих войсковых частях… И советские войска, и японцы растащили много материалов, продовольствия из складов и магазинов… Большинство фабрик и заводов, магазинов и учреждений прекратили работу или работали с перебоями».

Крюков имел звание полковника, но на военном совете его не смутило обилие генеральских звезд и орденов. Он потребовал от командующего фронтом наведения строгого порядка: «Южный Сахалин и Курилы — исконно русские земли; все, что тут есть, — фабрики, заводы, городское и сельское хозяйство, природные богатства — теперь принадлежат государству. Так сказал товарищ Сталин. Значит, на своей земле никаких трофеев быть не может. За хищение и порчу — под трибунал!».

Военный совет принял необходимое решение. Пуркаев издал соответствующий приказ. Армейская вольница закончилась. Конечно, полностью исключить армейские преступления было невозможно. Но теперь за преступлением следовало наказание!

Крюкову поручили управлять более чем трехсоттысячным японским населением в те дни, когда оно было потрясено пережитыми боями, разрушениями, потерями, страхом, деморализовано капитуляцией «непобедимой Японии», распадом прежнего уклада жизни. Многие, побросав обжитые места, с жалкими узелками устремились в южные портовые города с надеждой выехать в метрополию. В Отомари и его окрестностях в ужасных условиях антисанитарии скопилось около шестидесяти тысяч беженцев. Ни продовольствия у них не было, ни воды, ни теплых вещей, чтобы укрыться от дождя и ночного холода.

Предстояло вернуть беженцев к прежним местам проживания и запустить производственную машину. Стоял неубранным урожай, не работали девять целлюлозно-бумажных заводов, лесопильные и химические предприятия. Из районов докладывали: муки, сахара, жиров, мяса, табака нет, запасы риса и сои ничтожны. Заместитель начальника гражданского управления Найоси (Лесогорск) писал: «Прошу выслать валенок, теплой одежды, в зимний период наш район будет совершенно оторван от внешнего мира». В самом Тойохара положение почти чрезвычайное: частично разбомблен советской авиацией механический завод, полуразрушена фабрика по производству сельхозинвентаря, бездействуют оба кожзавода, погашены топки на сахарном заводе, закрыты семнадцать мастерских по производству скобяных товаров… Около семи тысяч чиновников и служащих ждут своей порции риса — 400 граммов в сутки, они определены карточками советского командования.

Пригласил Крюков губернатора Оцу Тосио для беседы по экономическим проблемам. Крюков имел начальное образование. Оцу Тосио был воспитанником привилегированного Токийского университета. Представитель армии-победительницы приглашал номинального губернатора, находящегося фактически под домашним арестом, к сотрудничеству. Оцу Тосио развел руками: «Губернаторство не вмешивается в дела частных фирм».

Крюков был осведомлен, что среди населения распускаются самые невероятные слухи о судьбе губернатора, что один из его ближайших помощников Эндо Макото давал установку промышленникам: работать так, чтобы только дым шел из труб. Примеров скрытого саботажа имелось достаточно, чтобы принять самые крутые меры.

Крюков поступил по-другому. Прежде всего он совершил с губернатором поездку — четыре города и тринадцать волостей увидели своего губернатора живым и здоровым, услышали его призыв сотрудничать с Красной Армией. Затем был созван съезд владельцев, руководителей и главных инженеров предприятий. У съезда было две части — деловая и неофициальная. Сначала вели разговор о взаимоотношениях с только что образованными трестами о сырье, кредитах, порядке сдачи выработанной продукции, о ценах и расчетах через банки.

Затем состоялся обед. Традиционную чашечку сакэ гости заели копченой колбасой и белым хлебом. Тут подали русскую водку. После нескольких рюмок японцы захмелели и стали уплетать все, что подавали.

В нужный момент появился баянист, наиграл мотив, и вскоре участники съезда, чувствительные к красивым мелодиям, распевали «Катюшу». Пели Крюков и Оцу Тосио, член Военного совета генерал-лейтенант Леонов и Эндо Макото, начальник Южно-Сахалинского госрыбтреста Джапаридзе и руководители товарищества рыбаков «Гио-Гиокай». Разоткровенничавшись, представители компаний высказали желание работать при любой системе — социалистической или капиталистической, лишь бы эта система скорее начала действовать.

Где мытьем, где катаньем, где с помощью военных хозяйственный механизм раскрутили. Некоторые предприятия заработали со скрипом, но на большинстве из них японцы принялись за дело с присущим им трудолюбием и 28-ю годовщину Великой Октябрьской социалистической революции встречали ударным трудом. До сих пор кое-где в Японии старики хранят почетные грамоты за ударный труд с портретом Сталина в профиль.

Осенью 1947 года председатель Сахалинского облисполкома Д. Крюков приехал в поселок Ясноморский. Побывал он на рыбокомбинате, а ночевать остановился у главного инженера Геннадия Полякова. На ужин Мария Ивановна подала картошку, жареную рыбу, зелень с собственного огорода. За ужином гость больше слушал, расспрашивая о специалистах, рабочих, о взаимоотношениях с японцами. Началась их репатриация, а заменить хороших работников было некем.