Константин Гапоненко - Как жили мы на Сахалине

— Мы уже спим! — раздалось в ответ.

Делать было нечего. Колундаев работал комендантом три месяца, Сапов — всего полтора. Хотя каждый из них нес дежурство не первый раз, но ориентировались оба по внешним признакам: тихо — значит, нормально. Они не знали и, в силу своей ограниченности, знать не могли, что в неустойчивой массе подростков вызреет беда.

В половине двенадцатого Сапов прошелся по общежитию еще раз. Похоже, все спали. Он сказал Колундаеву:

— Пойду-ка я на кухню, вздремну.

Сапов покинул общежитие и прошел длинным коридором на кухню. У печки он соорудил из скамеек лежак и пристроился коротать ночь. Инструкция нового директора разрешала дежурному воспитателю бивачный сон с половины двенадцатого до пяти утра.

Переутруждать себя Сапов не стал.

Тем временем в пятой комнате кто-то курил. Загорелось там, где была «прикурка». Учащийся Анатолий Кузнецов следователю пояснил: «В комнате «прикурка» была под потолком, где было два оголенных провода. Если нужно было прикурить, то брали вату, соединяли отрывисто концы проводов. Я лично не прикуривал, так как не курю вовсе. Об этом знал мастер слесарной группы, который сам прикуривал таким образом».

Игра с огнем рано или поздно должна была привести к пожару. О том знали мастера, воспитатели, директор, но ничего поделать не могли. Спичек не было, даже взрослые «стреляли» прикурить, а каждый пацан, взяв у друзей-электриков один-два урока, считал нужным щегольнуть таким способом прикуривания, что и пытался сделать Виктор Петров в комнате девочек.

Вне всякого сомнения, «прикурка» стала источником пожара. Но кто ею пользовался, следствие не выяснило.

Учащийся Мурашов, 1929 года рождения, в училище с 1947 года: «Я проснулся первым, почуяв запах дыма, и увидел, что потолок горит вокруг розетки».

Водопьянов Анатолий, 1931 года рождения, староста комнаты: «Когда я проснулся, то увидел, что ученик Мурашов одеялом сбивает пламя с потолка. Я стал делать то же. Убедившись, что одеялами нам не потушить, я выскочил в коридор и стал криком звать коменданта. Прибежал комендант, увидев огонь, кинулся за водой. Мы вылили бачок воды, но результатов это не дало. После этого я стал будить своих товарищей. Когда я забежал в соседние комнаты, там тоже горели потолки».

Между потолком первого этажа и полом второго имелось пустое пространство, высотою до тридцати сантиметров. Ребята, прорезав отверстия, приловчились там делать всякие заначки. Потолок был обшит фанерой и оклеен бумагой, огонь свирепо накинулся на пересохший материал; сквозняки погнали его по всему полому пространству. Дым в считанные минуты заволок весь второй этаж.

Цупенков Николай, спавший на одной койке с Мурашовым: «Я проснулся оттого, что почувствовал, как печет мои ноги».

Селищев: «Я проснулся, когда на мне уже горело одеяло, пламенем был охвачен потолок».

На вопрос о первопричине пожара все обитатели комнаты разводили руками. Факт использования «прикурки» они отрицали категорически.

В ветхом приспособленном здании, где огню суждено было вспыхнуть в любую минуту от искры или брошенного окурка, пожара никто не ждал. Не имелось ни инструкций, ни плана эвакуации, ни первичных средств пожаротушения. Единственное должностное лицо, оказавшееся на месте в момент загорания, проявило полную растерянность. На вопрос следователя, принимал ли он какие-либо меры, чтобы разбудить и спасти учащихся, проживающих на втором этаже, дежурный комендант Колундаев вынужден был признаться:

— Никаких мер я не принимал и на второй этаж не поднимался.

Наверняка истинными виновниками пожара были обитатели пятой комнаты. Но уж коль беда нагрянула, они же, проявив свои лучшие качества, подняли общую тревогу и организовали спасение учащихся. Селищев побежал будить мастера Шагу на и физрука Василевского. Анатолий Кузнецов кинулся в учебный корпус и стал звонить в пожарную охрану. Цупенков Николай бросился будить девчонок, выбил окно, помог им выбраться, потом стал выбрасывать их вещи. Завуч Ульянов рассказал следователю: «Проснулся я от крика ученика Бойчука, который сорвал дверь и проник ко мне в комнату. Он выбил окно, вылез, я подал ему дочь, потом жена выбросила зеркало и один ящик комода, вылезла сама, следом я. Здание общежития было охвачено пламенем почти полностью. Коридор, соединяющий общежитие со столовой, уже горел до половины. Солдаты, чтобы не допустить огонь к столовой, разламывали стены койками». Решительно действовал Водопьянов. Он ворвался в девчоночью комнату первого этажа в одних кальсонах, что было воспринято за наглую выходку. Девчонки подняли крик.

— Бегите все на улицу, горим!

Он пнул ногой дверь, забаррикадированную накануне, она не поддалась. Тогда он разбежался и ударил всем корпусом — баррикада разрушилась. Поднялась паника. Ученица Лида Верба, горевшая в родной хате на Украине в период неистовства карателей, упала в обморок. Юноши подхватили ее на руки и понесли на улицу. В это время дежурный комендант Тихон Колундаев топтался, растерянный, на своем посту. В обычной обстановке он умел немногое: давал звонки, следил, чтобы все ученики вовремя уходили на занятия. А что делать при пожаре, он не знал. Пробегавший мимо Водопьянов покрыл его матом:

— Буди ребят!

Колундаев сунулся было наверх, но там уже полыхало. «Я спустился вниз и стал кричать, чтобы нее выскакивали, выскочил сам на улицу и увидел, как ребята вытаскивали девочек из окна. Из верхнего этажа прыгали из окон», — показал он на следствии.

Не на высоте оказался и замполит Сапов. Он объяснял: «Когда меня разбудила повариха, то я вышел в коридор жилого корпуса н увидел там движение учеников. Горело в пятой комнате. Я побежал в учебный корпус звонить. Там уже был Кузнецов. Я взял трубку у Кузнецова и позвонил, по когда вернулся в общежитие, то зайти туда уже было невозможно. Из окон второго этажа выпрыгивали дети. Горела середина здания, выхода из него не было.

— Почему вы не вскрыли запасный выход?

— Да, я видел, что из окон второго этажа прыгают дети, но про запасный выход просто забыл. Если бы запасный выход был открыт, то через него часть учащихся могла бы спастись».

Раньше пожарной охраны примчались солдаты танкоремонтного завода, выметенные из постелей хлестким словом: «Тревога!». Благодаря их сноровке удалось отстоять спортзал и столовую. Они первыми пришли на помощь тем, кто выпрыгивал из окон. В сугробе подросток, полуголый, испуганный, опаленный, а то и раненый, глотнувший угарного дыма, застревал; сверху на него всякую минуту грозило обрушиться пылающее строение. И тут его подхватывали заботливые солдатские руки, укутывали бушлатом, шинелью, одеялом, выносили в безопасное место, доставляли в госпиталь.