Вольфганг Руге - Как Гитлер пришел в власти: Германский фашизм и монополии

В результате последних выборов (24 апреля), на которых нацисты получили 162 мандата (по сравнению с 6 в 1928 г.), абсолютного большинства в нем не имели ни блок фашистов с немецкими националистами, ни бывшие правительственные партии — СДПГ и Центр. Но поскольку такое большинство было необходимо, согласно принятому накануне выборов изменению процедуры избрания министр-президента (премьер-министра Пруссии, — Перев .), прежнее земельное правительство Брауна — Зеверинга — Хиртзифера и после своей отставки продолжало выполнять текущие дела.

Такая патовая ситуация царила и при выборах председателя ландтага, функции которого имели в Пруссии особенно большое значение: вместе с министр-президентом и председателем Государственного совета он образовывал коллегию, выполнявшую роль главы прусского государства. Дабы не допустить избрания на этот пост фашиста, коммунисты согласились при голосовании поддержать кандидатов СДПГ и Центра. В качестве же компенсации за это они потребовали отнюдь не включения коммуниста в президиум ландтага, а всего лишь таких мер, на которых настаивали за стенами парламента социал-демократические массы: отмены запрещения демонстраций и отказа от недавно принятого имперским правительством чрезвычайного распоряжения о сокращении расходов на социальные нужды, особенно на пособия безработным.

Когда СДПГ и Центр эти условия отклонили, коммунистическая фракция ландтага все же заявила о своей готовности (т. е. без всяких условий) при выборах его президиума поддержать тех же кандидатов. Логической предпосылкой этого, естественно, являлось то, что обе вышеназванные партии, часть депутатов которых выступала за неучастие в выборах (что фактически давало «зеленый свет» нацистам), выставят своих кандидатов. Выступая от имени КПГ, Вильгельм Пик потребовал поэтому всего лишь, чтобы «обе фракции заявили о своей готовности путем активного участия в выборах вместе с коммунистами отстранить национал-социалистов и немецких националистов от какого-либо участия в президиуме ландтага, будь то в качестве его председателя или вице-председателя» 52.

Но социал-демократия и Центр не пошли и на это, ибо, как высокомерно оправдывает этот шаг Карл Зеверинг в своих мемуарах, не желали, чтобы коммунисты ставили им свои условия 53. «Это было бы смешно, когда бы не было столь серьезно, — замечает по данному поводу один из немногих в ФРГ историков-антифашистов, — Совместное выступление против нацистов отклоняется из-за «условия», направленного против нацистов» 54.

Через две недели, 6 июля, социал-демократы и депутаты Центра в прусском ландтаге превзошли даже этот показательный пример саморазрушительной, антикоммунистической твердолобости. Как ни гротескно это звучит, они (покинув зал заседаний) уклонились от голосования за предложение коммунистов отменить запрещение двух газет — центрального органа СДПГ «Форвертс» и «Кёль-нише цайтунг», принадлежавшей партии Центра. Такое поведение тем более невероятно, что в это самое время буржуазная пресса уже без обиняков писала о предстоящей вскоре насильственной смене выполняющего текущие дела прусского правительства в ходе дальнейшей реализации шлейхеровского плана устранения социал-демократии и Центра из политической жизни страны.

Между тем план профашистского генерала уже осуществлялся. 1 июня Гинденбург по рекомендации Шлей-хера поставил перебежавшего из партии Центра в стан немецких националистов Франца фон Папена во главе кабинета, составленного почти исключительно из одних архиреакционеров; многие из них в прошлом гвардейские офицеры. Сам Шлейхер, крепко державший в своих руках эту правительственную команду, занял пост министра рейхсвера. А еще через три дня рейхстаг был распущен под тем предлогом, что его состав в результате последних выборов в ландтаги больше не выражает «политическую волю немецкого народа». Еще через 10 дней новое правительство, которое все открыто называли «кабинетом баронов», отменило запрет СА и СС, тем самым выполнив второе обещание, данное генералом Гитлеру. Кроме того, фашистам впервые была предоставлена возможность использовать для своей пропаганды и злобных нападок на республику находившееся под государственным контролем радио.

Снятие запрета с организаций фашистских громил привело к уличному террору. Всего за четыре недели было убито 99 и ранено 1125 рабочих. За одно лишь воскресенье 17 июля 1932 г. от пуль и ножей фашистов погибли 20 антифашистов, в том числе 17 — в небольшом городе Альто-на, неподалеку от Гамбурга. Здесь 7 тыс. одетых в форму фашистов с разрешения социал-демократического поли-цей-президента прошли маршем через рабочие кварталы, провоцируя трудящихся такими песнями, как «Красному отродью от нас уж не уйти! СА шагает — прочь с пути!». Зверство коричневых банд не знало предела. Оно вызвало отвращение даже во враждебных к коммунистам кругах.

Особенно кровавое злодеяние совершили штурмовики в одной верхнесилезской деревне в начале августа. Они ворвались ночью в квартиру одного молодого рабочего, прямо на глазах у матери закололи его в постели ножами, бросили на пол. Топтали коваными сапогами и в довершение несколько раз выстрелили в уже бездыханное тело. Защищая этих преступников, будущий фашистский генерал-губернатор оккупированной Польши Ганс Франк оправдывал перед судом это убийство тем, что речь шла «всего лишь о том, чтобы обезвредить двойного ублюдка: польского повстанца и коммуниста». А Гитлер прислал убийцам, приговоренным только что учрежденным правительством специальным судом к смертной казни (но через несколько недель помилованным и выпущенным на свободу), телеграмму, в которой говорилось: их «честь» — это и его «честь».

Однако, исполненные решимости бороться, антифашисты не дали запугать себя вздымавшейся все выше волне террора. Во многих случаях нападениям нацистов давали отпор спешившие друг другу на помощь члены запрещенных коммунистических организаций обороны, товарищи по «Рейхсбаннеру», отряды самозащиты и пролетарские боевые группы. Все чаще и чаще приходилось нацистам за свою жажду крови платить собственной кровью. Нацистский террор, развязанный с целью парализовать готовность антифашистов к борьбе, вопреки намерениям его вдохновителей содействовал прежде всего более тесному сплочению антифашистских сил.

Гитлер и его сообщники горланили об угрозе общественному порядку и спокойствию, с которой, мол, не в состоянии справиться полиция, подчиненная социал-демократическому правительству Пруссии. Это взвинчивание страстей и запугивание политических деятелей должно было дать Шлейхеру и правительству Папена алиби для давно запланированного удара против якобы марксистского правительства крупнейшей германской земли, смещения которого реакционеры всех мастей требовали вот уже несколько месяцев.