Владислав Голдин - Генералов похищали в Париже. Русское военное Зарубежье и советские спецслужбы в 30-е годы XX века

8 октября 1937 года уже газета «Возрождение», находившаяся в постоянной полемике с «Последними Новостями», поместила материал под таким же названием — «Скоблин и Туркул». Здесь сообщалось, что в августе Скоблин предлагал Туркулу вместе с женой съездить с ним и Плевицкой на их машине на Валаам — «еще ближе дохнуть Россией». Вспоминая это приглашение, Туркул заявил, что «теперь не жалеет, что отказался». 20 сентября, около 16–30, состоялась беседа Скоблина и Туркула в кафе «Маримьян» на Елисейских полях, где они обычно встречались и ранее. Скоблин рассказывал о событиях в России и, по словам Туркула, был отлично информирован, хотя, добавил он, сейчас считает рассказанное фальшивкой.

В «Возрождении» сообщалось далее, что 2 октября к Туркулу явились два полицейских комиссара и вызвали его и жену в следственную полицию, где были проведены их допросы, а затем произведены обыски в дома у генерала и в штаб-квартире РНСУВ. Была изъята личная переписка Туркула, номера газеты «Сигнал» и его книга «Дроздовцы в огне». В помещении РНСУВ были изъяты папки с делами и переписка. В отличие от «Последних Новостей», сообщавших, что допрос Туркула длился всю ночь, «Возрождение» отрицало этот факт и подчеркивало доброжелательность полиции в отношении этого генерала. Ее интересовали прежде всего его отношения со Скоблиным. У Туркула был изъят револьвер, но его вернули 4 октября, когда генерал предъявил разрешение на право ношения оружия.

В это время начинает обсуждаться и тема возможного участия Скоблина в похищении генерала Кутепова. Корреспонденты газеты «Последние Новости» встретились с князем С.Е. Трубецким и полковником А.А. Зайцовым. Главной темой их беседы были отношения генералов Скоблина и Кутепова. Названные лица рассказали, что они были боевыми товарищами, общались «на ты» и доверие Кутепова к Скоблину было полным. В ответ на вопрос журналистов, могли Скоблин иметь отношение к делам Кутепова в России, последовало категорическое «нет». Вместе с тем оба интервьюируемых заявили, что они не знакомы с деятельностью Кутепова в Болгарии и Югославии и не знают о его связях со Скоблиным там. В ответ на вопрос журналиста: поехал бы Кутепов на секретное свидание по предложению Скоблина или если бы тот предложил отвезти его туда — последовал ответ, что поехал бы, не задумываясь и не сказав о том ни слова. Кутепов, по словам Трубецкого и Зайцева, доверял Скоблину как боевому товарищу и исключительно доблестному генералу, и оснований для подозрений в его адрес не было.

Зайцов рассказывал, что после похищения Кутепова он каждый вечер две или три недели приезжал для доклада его жене Л.Д. Кутеповой о результатах поисков пропавшего генерала, и с ней рядом всегда находилась Плевицкая. Часть сведений он сообщал при ней, а часть — наедине с женой Кутепова. Но та потом все рассказывала подругам, в т.ч. «госпоже Т.», в отношении которой в это время велось секретное расследование.

На вопрос о денежных средствах Скоблиных полковник Зайцов ответил, что, по мнению одних, их состояние резко возросло в 1930 году, а до этого Плевицкая ходила в стоптанных башмаках. Но другие утверждали, что у Скоблиных и до этого было имение на юге Франции, и они жили безбедно. Состояние их не уменьшалось, но увеличивалось, а вот за счет чего — неизвестно, ибо турне Плевицкой были редки и приносили недостаточно денег, а Скоблин не был ни коммерсантом, ни специалистом {781} .

Тем временем в печати и в эмигрантских кругах начинает все более серьезно обсуждаться тема доходов и финансового положения Скоблиных. 29 сентября 1937 года газета «Последние Новости» поместила рассказ Г. Г. Шульмана, бывшего директора Соединенного банка в Киеве, а сейчас директора Международного банка за рубежом. Он заявил, что знает Плевицкую 25 лет. В 1931 году Скоблин открыл счет в его банке, разместив 2 тысячи долларов. На следующий день эта же газета сообщала, что в сентябре 1930 года Скоблиным был открыт вклад на 10 тысяч долларов, но счет был ликвидирован в январе 1932 года. Скоблин и Плевицкая были постоянными клиентами Шульмана. По его словам, в последнее время они регулярно разменивали крупные суммы — 100–200 франков или даже 1–2 тысячи долларов.

Шульман утверждал, что во второй половине сентября 1937 года Скоблин и Плевицкая зашли купить у него 2 тысячи долларов, ибо Плевицкая должна была выступать в Югославии. Банкир сообщил также, что однажды жил у них целое лето, и они, по его словам, жили как зажиточная помещичья семья. У Шульмана сложилось впечатление, что Скоблины располагали довольно крупными средствами. Когда они получили, например, 55 или 60 тысяч франков за автомобильный инцидент (в 1935 году они попали в аварию, о которой автор уже рассказывал ранее), то все эти деньги были размещены в банке Шульмана на валютном счете, из чего он сделал вывод, что они не нуждаются в средствах на текущие расходы. Он утверждал, что это была на редкость счастливая супружеская пара. Шульман заявил, что не верит в их работу на ГПУ, ибо они были убежденными монархистами, испытывавшими к тому же слабость к Германии. Скоблин, по его словам, утверждал, что «Гитлер спасет Россию».

В конце сентября следственными органами был приглашен в Париж и допрошен бывший первый муж Плевицкой — Г. Плевицкий. Он жил в своем имении близ советской границы и, несмотря на давний развод (в 1905 году), поддерживал хорошие отношения с прежней супругой, часто бывал у Скоблиных в Озуаре. Плевицкий был убежден, что его бывшая жена не имеет отношения к похищению Миллера и не знала о тайной деятельности своего мужа, который, по его словам, часто бывал на свиданиях с людьми не из окружения председателя РОВСа. Плевицкий заявил также, что не слышал ничего о предполагаемом якобы турне певицы в СССР {782} .

Популярный в кругах военной эмиграции журнал «Часовой» опубликовал в начале октября 1937 года от имени редакции статью под названием «Предательство Скоблина». В ней характеризовался пройденный им жизненный путь. Последний период его командования Корниловским полком характеризовался, с одной стороны, исключительно ценной консолидацией сил полка и налаживанием связи между чинами, а с другой — непонятным разгоном старшего офицерского состава полка.

Утверждалось, что последние 2–2,5 года Скоблин не внушал к себе ни доверия, ни симпатии старшего командного состава 1-го армейского корпуса, и его обвиняли в двоедушии и подпольной деятельности. В 1935 году он, по мнению редакции «Часового», вел двойную игру: 1) умышленно разжигал недовольство Миллером и интриговал против него; 2) оставался в самых лучших отношениях с Миллером и с «черного хода» доносил ему о заседаниях командиров частей, оговаривая совершенно неповинных людей. Указывалось также, что Скоблин, располагая средствами, хитро привлекал на свою сторону молодежь, но всегда противопоставлял себя генералу Миллеру, и в то же время сам стремился войти в доверие ему {783} . «Пусть жуткое предательство генерала Скоблина послужит всем нам предостережением», — заключал статью журнал «Часовой». Эта тема была продолжена и в следующем номере этого журнала, где Скоблин именовался «архииудой».