Владислав Голдин - Генералов похищали в Париже. Русское военное Зарубежье и советские спецслужбы в 30-е годы XX века

На следующий день был отстранен от должности начальника Разведупра комкор С.П. Урицкий. Его сменил на этом посту вернувшийся из Испании и ранее более десяти лет возглавлявший военную разведку Я. К. Берзин. Некоторое время пробыв в должности заместителя командующего Московским военным округом, Урицкий был арестован в том же 1937 году и в 1938 году расстрелян.

Тем временем развернулась чистка военной разведки, начались массовые аресты ее сотрудников. 1 августа 1937 года положение в Разведупре в связи с разоблачением «врагов народа» обсуждалось на заседании ПБ ЦК ВКП(б). Было принято решение освободить Я.К. Берзина от обязанностей начальника Разведупра РККА, а сменивший его комдив А.М. Никонов пробыл в этой должности лишь несколько дней. Оба были арестованы, судимы и расстреляны.

Военная разведка все более подпадала под контроль НОД. В указанном постановлении Политбюро Ежову поручалось «установить общее наблюдение за работой Разведупра, изучить состояние работы, принимать по согласованию с Наркоматом обороны неотложные оперативные меры, выявить недостатки Разведупра и через две недели доложить ЦК свои предложения об улучшении работы Разведупра и указания по свежим кадрам» {886} . Таким образом, Ежов становится фактически полновластным хозяином военной разведки. Он командирует на должность заместителя ее начальника своего подчиненного, старшего майора госбезопасности С.Г. Гендина, который фактически возглавляет Разведупр до октября 1938 года, когда сам тоже был арестован. Добавим, что в сложившейся ситуации постоянная комиссия в составе начальников Иностранного отдела НКВД и Разведупра РККА, созданная за несколько лет до этого во исполнение постановления Политбюро ЦК для сотрудничества разведывательных служб и курировавшаяся ранее Разведупром, также перешла под эгиду НКВД.

В.А. Никольский, пришедший в военную разведку в начале 1938 года и ставший в дальнейшем генерал-майором ГРУ, с горечью писал, вспоминая то время: «К середине 1938 года в военной разведке произошли большие перемены. Большинство начальников отделов и отделений и всё командование управления были арестованы. Репрессировали без всяких оснований опытных разведчиков, владеющих иностранными языками, выезжавших неоднократно в зарубежные командировки… Целое поколение идейных, честных и опытных разведчиков было уничтожено. Их связи с зарубежной агентурой прерваны… На должности начальника управления и руководителей отделов приходили новые, преданные родине командиры. Но они были абсолютно не подготовлены решать задачи, поставленные перед разведкой» {887} .

Эти горькие размышления подтверждает и официальный документ, направленный 13 декабря 1938 года из Разведупра наркому обороны К.Е. Ворошилову: «…Рабоче-Крестьянская Красная Армия фактически осталась без разведки. Агентурная нелегальная сеть, что является основой разведки, почти вся ликвидирована…» {888} .

Смена кадров в руководстве военной разведки и репрессии продолжались в 1938 и в 1939 годах. Комдив А.Г. Орлов исполнял обязанности начальника Разведупра с октября 1938 по апрель 1939 года. Будучи отстранен от должности, он был вскоре арестован и расстрелян в 1940 году по ложному обвинению в работе на немецкую военную разведку.

Следующим начальником Разведупра стал военный летчик, удостоенный за бои в Испании звания Героя Советского Союза, но не имевший никакого опыта работы в военной разведке, — И.И. Проскуров С апреля 1939 по июль 1940 года он был начальником 5-го (разведывательного) Управления РККА и по совместительству заместителем наркома обороны. Характеризуя состояние дел и кадров в военной разведке, Проскуров писал в докладе наркому обороны и комиссии ЦК ВКП(б) 25 мая 1940 года: «Последние два года были периодом чистки агентурных управлений и разведорганов от чуждых и враждебных элементов. За эти годы органами НКВД арестовано свыше 200 человек, заменен весь руководящий состав до начальников отделов включительно. За время моего командования только из центрального аппарата и подчиненных ему частей отчислено по различным политическим причинам и деловым соображениям 365 человек. Принято вновь 326 человек, абсолютное большинство из которых без разведывательной подготовки» {889} . Заметим, что оставив эту должность и вернувшись к летной работе, Проскуров не избежал участи своих предшественников, был арестован в июне и расстрелян в октябре 1941 года.

С июля 1940 года и до начала Великой Отечественной войны начальником 5-го Управления РККА/Разведывательного управления Генштаба — заместителем начальника Генштаба РККА был Ф.И. Голиков, будущий маршал, которому, впрочем, сослуживцы, а в дальнейшем исследователи, не давали сколько-нибудь лестных оценок за работу во главе военной разведки. И тем не менее, в предвоенные годы новые, пришедшие в военную разведку кадры постепенно возрождали ее работу, приобретали умения и навыки разведывательной деятельности, расширяли агентурные возможности {890} . Одной из задач военной разведки являлось информирование и пресечение боевой деятельности эмигрантов в сотрудничестве со спецслужбами и вооруженными силами стран — потенциальных противников СССР.

Дав общую характеристику состояния дел и сложных проблем, с которыми столкнулись и пытались решать советские секретные службы в конце 30-х годов и в начальный период Второй мировой войны, продолжим повествование о ходе ранее начатых ими и завершаемых в этот период операций против организаций военной эмиграции и о судьбах занятых в них советских разведчиков.

В шестой главе этой книги шел рассказ об операции советской внешней разведки по внедрению своего сотрудника, сына генерала Ф.Ф. Абрамова Николая в военную эмигрантскую среду в Софии и в III отдел РОВСа в этой стране, который возглавлял его отец. Указывалось, что в 1937 году у контрразведки РОВСа и руководителя «Внутренней линии» в Болгарии капитана К.А. Фосса появились подозрения в отношении сотрудничества Н.Ф. Абрамова с советскими спецслужбами.

Современный анализ различных материалов и документов позволяет высказать ряд предположений о причинах этих подозрений и развернувшегося в результате расследования. В ходе разбирательства в эмиграции шла речь, например, о случаях пропажи важных документов у капитана Фосса, в чем он заподозрил Николая Абрамова, или о тратах последним больших и явно не по доходам денежных сумм. Но руководство советской разведки явно не могло резко увеличить ассигнования на деятельность своего сотрудника, да и он сам вряд ли мог себе позволить большие траты, понимая, что это навлечет на него подозрения.