Владислав Голдин - Генералов похищали в Париже. Русское военное Зарубежье и советские спецслужбы в 30-е годы XX века

Бежавший к японцам Люшков назвал им имена около 20 своих агентов, 13 из которых были арестованы, а на основании их показаний число арестованных возросло до 50. Правда, по утверждению самого Люшкова, в Маньчжурии действовало около 200 советских агентов, разведчиков и диверсантов, и таким образом была задержана лишь четверть из них. Тем не менее был нанесен тяжелый удар советской разведывательной сети в Маньчжурии, и здесь пришлось перестраивать всю систему разведки. Люшков стал не только предателем, но и лично участвовал в допросах и пытках арестованных на основе его показаний советских агентов. Среди выданных Люшковым было и немало эмигрантов, бывших военнослужащих, сотрудничавших с советскими спецслужбами, в том числе генерал Г.И. Клерже и полковник В.С. Семенов.

Японцы активно использовали Люшкова для своей разведывательной работы, и именно он посоветовал им нанести удар по советским позициям в районе озера Хасан летом 1938 года, указав на него как на наименее укрепленный район на границе. Причем он подталкивал японцев к крупномасштабному наступлению здесь. Сотрудничество Люшкова с японскими спецслужбами продолжалось и в годы Второй мировой войны {865} .

28 марта 1938 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение о ликвидации Главного управления государственной безопасности (ГУГБ), а 5 апреля была образована коллегия НКВД во главе с прежним наркомом Н.И. Ежовым. 9 июня того же года в соответствии с приказом последнего создается Управление государственной безопасности, которое возглавил первый заместитель наркома М.П. Фриновский. В составе этого управления были образованы Контрразведывательный и Иностранный отделы (именовавшиеся, соответственно, 3-м и 5-м отделами и возглавлявшиеся комиссаром госбезопасности 3-го ранга Н.Г. Николаевым-Журидом и старшим майором госбезопасности З.И. Пассовым). 29 сентября 1938 года Главное управление государственной безопасности НКВД было воссоздано, но уже под руководством Л.П. Берии, который за месяц с небольшим до этого, 22 августа, был назначен первым заместителем наркома внутренних дел СССР.

Это назначение предопределило скорое падение Ежова. Его гипертрофированная исполнительность, заложенная в характере, которую отмечали многие современники и исследователи, дополнилась в должности наркома внутренних дел маниакальной подозрительностью ко всем и вся. Нерассуждающий палач, обладавший огромной властью и руководивший мощной репрессивной машиной, становился опасен и для первых людей в руководстве страны. С Ежовым надо было кончать, но сам процесс его освобождения от должностей происходил весьма своеобразно и поэтапно. 23 ноября 1938 года после почти четырехчасового пребывания в кабинете Сталина и беседы, которая проходила в присутствии Молотова и Ворошилова, Ежов обратился в ЦК ВКП(б) с покаянным письмом на имя И.В. Сталина, в котором просил освободить его от работы в НКВД СССР.

При этом свою кадровую работу в этом ведомстве он характеризовал следующим образом: «Наиболее запущенным участком в НОД оказались кадры. Вместо того, чтобы учитывать, что заговорщикам из НКВД и связанным с ними иностранным разведкам за десяток лет минимум удалось завербовать не только верхушку ЧК, но и среднее звено, а часто и низовых работников, я успокоился на том, что разгромил верхушку и часть наиболее скомпрометированных работников среднего звена. Многие из вновь выдвинутых, как теперь выясняется, также являются шпионами и заговорщиками». Но, несмотря на большие «недостатки и промахи» в своей работе, Ежов констатировал, что при повседневном руководстве ЦК «разгромил врагов здорово».

24 ноября 1938 года последовало решение Политбюро ЦК об удовлетворении просьбы Ежова, ввиду изложенных в его заявлении мотивов, а также принимая во внимание «его болезненное состояние». Он оставался секретарем ЦК ВКП(б) и председателем Комитета партийного контроля, а также продолжал возглавлять наркомат водного транспорта СССР, на который ранее был назначен по совместительству. 25 ноября того же года последовал указ Президиума Верховного Совета СССР, в котором одновременно с освобождением Ежова от должности наркома внутренних дел СССР на этот пост был назначен Л.П. Берия {866} .

Вслед за этим руководителям партийных органов была направлена шифротелеграмма Сталина о неблагополучном положении в НКВД, допущенных ошибках, невнимании к сигналам с мест о предателях, отсутствии должной реакции на это самого Ежова. Утверждалось, что в органах НКВД после разгрома «банды Ягоды» появилась «новая группа предателей». Результатом всего этого и стало удовлетворение заявления Ежова об отставке с поста руководителя НКВД как не справившегося с обязанностями {867} .

Для пополнения кадров сотрудников органов госбезопасности, которые пострадали от чистки и репрессий, в декабре 1938 года был проведен самый большой набор работников в ГУГБ. Партийными органами было отобрано 1500 человек среди «политически проверенных и передовых производственников» Москвы. На специальные курсы были приняты главным образом партийные и советские работники, которые в дальнейшем были направлены на руководящую работу в органы госбезопасности {868} . Впрочем, идейно-политическая стойкость и верность курсу партии не могли заменить специальной профессиональной подготовки и опыта, который накапливался годами. Поэтому полноценно заменить репрессированные кадры новобранцы, конечно, не могли.

Возвращаясь же к судьбе Ежова, заметим, что 9 апреля возглавляемый им наркомат водного транспорта был разделен на два, а на следующий день сам он был арестован в кабинете секретаря ЦК ВКП(б) Г.М. Маленкова. Ежов был заключен в Сухановскую следственную тюрьму особого режима, филиал Лефортовской тюрьмы. Оценивая свою деятельность в НКВД, он говорил: «Я почистил 14 тысяч чекистов. Но огромная моя вина заключается в том, что я мало их почистил… Кругом меня были враги народа, мои личные враги…» {869} .

Бывшему наркому был предъявлен стандартный по тому времени набор обвинений: измена Родине, вредительство, шпионаж, приготовление к совершению террористических актов, организация убийств неугодных лиц. В результате Ежов был приговорен к смертной казни и расстрелян [56]. Такая же участь постигла и его ближайших сподвижников по руководству НКВД. В 1938–1939 годах был принят ряд постановлений ЦК ВКП(б), связанных с деятельностью и структурой НКВД. Берия же приступил к реабилитации и возвращению в его аппарат части его прежних репрессированных опытных работников, но одновременно провел и новую чистку, обернувшуюся увольнением в 1939 году около 23% от общего числа оперативных сотрудников. При этом численность личного состава оперативных подразделений была увеличена почти наполовину {870} .