Владислав Голдин - Генералов похищали в Париже. Русское военное Зарубежье и советские спецслужбы в 30-е годы XX века

И лишь в самом конце войны при посредстве прибывшего в феврале 1940 года из Парижа в Финляндию Б.Б. Бажанова, бывшего члена партии большевиков и помощника Сталина, ставшего в 1928 году невозвращенцем, в переговорах с Маннергеймом началось обсуждение предложения генерала Архангельского о создании из пленных красноармейцев «Русских Народных Отрядов», которые использовались бы в борьбе с Красной Армией и для ее распропагандирования. К их созданию были привлечены офицеры-эмигранты, чины РОВСа, в том числе уже упоминавшийся ранее капитан Киселев, назначенный в начале 1937 года генералом Миллером начальником группы корниловцев в Финляндии вместо верного Скоблину капитана Батуева, что вызвало тогда конфликт двух генералов. Именно Киселев возглавил в начале марта 1940 года отряд из бывших красноармейцев, численностью 35–40 человек, заброшенный за линию фронта. Через несколько дней он вернулся, переведя за линию фронта красноармейцев в числе, превышающем количество бойцов в отряде. Но 13 марта 1940 года Финляндия подписала перемирие, и казавшийся удачным эксперимент был прекращен {994} .

Заметим, что идею поддержки Финляндии в войне с СССР разделяли далеко не все эмигранты, в том числе военнослужащие. Часть из них, исповедуя идею «единой и неделимой России», еще в годы Гражданской войны не поддерживала идею государственной самостоятельности и независимости Финляндии и выступала против оказания ей помощи в «зимней войне» с СССР. Так, генерал А.И. Деникин писал впоследствии в адрес генерала Архангельского: «Вы, “в интересах, якобы, русского национального дела” предложили контингенты РОВСа Маннергейму. Хорошо, что из этого ничего не вышло. Ибо не могло быть “национального дела” в том, что русские сражались бы в рядах финляндской армии, когда финская пропаганда каждодневно поносила не только большевиков в России, но и Россию вообще и русский народ» {995} .

Так или иначе, но по окончании войны СССР с Финляндией ее опыт и уроки стали предметом активного обсуждения и осмысления, особенно в кругах начальствующего состава эмигрантских военных объединений и среди эмигрантов — бывших военнослужащих {996} . При этом высказывались различные и нередко полярные суждения.

В ситуации разгоравшейся Второй мировой войны перед руководителями эмигрантских организаций все острее вставал вопрос, с кем быть, какую из военно-политических коалиций поддержать: англо-французскую или Германию и ее союзников. Единства мнений здесь не существовало. С одной стороны, абсолютное большинство эмигрантов, бывших военнослужащих сражались в годы Первой мировой войны в одном лагере со странами Антанты, да и центры большинства эмигрантских военных объединений находились на территории Франции или дружественных ей стран. Но, с другой стороны, инициатива и стратегический перевес явно были на стороне Германии. К тому же крах надежд лидеров эмигрантских организаций на получение военной и иной помощи в борьбе с СССР со стороны Англии и Франции подталкивал часть из них к сотрудничеству с руководством фашистской Германии.

Налицо была и попытка усидеть, образно говоря, на двух стульях сразу, сотрудничая и с Германией, и с англо-французами. Именно таким образом можно охарактеризовать позицию руководства Русского Обще-Воинского Союза: выделение ОРВС из состава РОВСа и перенесение центра этого объединения или, по крайней мере, резиденции его начальника из Парижа в Брюссель. Напомним, что именно здесь проживал и действовал генерал Архангельский. Но эта тактика в рассматриваемый период и в дальнейшем не дала желаемых результатов. Немцы по-прежнему с подозрением относились к РОВСу, считая его проантантовской организацией. Генерал Архангельский был фактически изолирован в Брюсселе после захвата его в 1940 году немецкими войсками, а ОРВС и его начальник генерал Лампе не пользовались у германских властей каким-нибудь авторитетом и не считались благонадежными. Поэтому направленные в 1941 году германскому руководству (в мае, накануне фашистского вторжения в СССР и после начала Великой Отечественной войны) предложения фон Лампе о готовности его и ОРВС сотрудничать с Германией в войне с Советским Союзом были проигнорированы {997} .

30-е годы XX века завершались глубокими изменениями в системе международных отношений. Сложнейшие противоречия вылились в конечном итоге во Вторую мировую войну. В этих условиях былая ожесточенность борьбы советских спецслужб и российской военной эмиграции постепенно уходила в прошлое. И у той, и у другой стороны появились новые задачи. Советские спецслужбы были перенацелены на выявление и противодействие планам агрессии против СССР со стороны других государств, ставших уже участниками новой мировой войны. К тому же считалось, что экстремистским планам эмиграции и ее военным организациям нанесены тяжелые удары, от которых они не смогут оправиться и оказать весомую помощь враждебным СССР государствам. В советских источниках тех лет, да и в литературе, выходившей из-под пера сотрудников российских спецслужб в постсоветский период, нередко утверждалось, что ведущая эмигрантская военная организация — Русский Обще-Воинский Союз — вообще прекратила свое существование в конце 30-х годов и в начальный период Второй мировой войны [60], что в действительности не соответствовало истине.

Вместе с тем Русское военное Зарубежье было в конце 30-х годов во многом дезорганизовано. Его чины оказались на территории враждующих и затем противоборствующих в условиях Второй мировой войны государств, а лидеры эмигрантских военных организаций во многом утратили в этой ситуации связи и возможности осуществлять руководство своими низовыми структурами и воздействовать на их членов. Эта новая и исключительно сложная полоса исторического развития, жизни и деятельности русских военных эмигрантов длилась на протяжении всей Второй мировой войны, вызвав глубокий раскол в их рядах, а финал ее предвещал новые глубокие потрясения для российской послереволюционной эмиграции, и в том числе для ее военных организаций.

Раскрывая в этой книге сложные проблемы противоборства российской военной эмиграции и советских спецслужб в 30-е годы, нельзя не коснуться, по крайней мере кратко, военного финала. Вторая мировая война и Великая Отечественная война как часть ее стали страшным испытанием для человечества, в том числе граждан нашей страны, и принесли много бед. Но именно с войной против СССР радикально настроенная часть эмиграции, в том числе бывшие военнослужащие и многие руководители военных эмигрантских организаций, связывали надежды на изменение своего положения и возможность вернуться на родину в качестве победителей.