Владислав Голдин - Генералов похищали в Париже. Русское военное Зарубежье и советские спецслужбы в 30-е годы XX века

В развернувшейся дискуссии участвовал и начальник I отдела РОВСа генерал П.Н. Шатилов. 25 июля он опубликовал в «Возрождении» свой ответ Дьяконову. Признавая неточность своей информации от 6 марта, что Кутепов поехал в Берлин для встречи с де Роберти и Поповым по настоянию Дьяконова и Курганова, генерал писал, что опроверг это, учитывая указание и генерала Миллера, еще 26 марта. Но он, в свою очередь, обвинял Дьяконова, что тот познакомил Попова с одним общественным деятелем, который и свел в 1928 году того с Кутеповым. Шатилов указывал, что в 1928 году Кутепов отверг кандидатуру Дьяконова как посредника во взаимоотношениях с ВРИО, и тогда этим представителем стал генерал Корганов. Шатилов утверждал также, что 24 января 1930 года, после возвращения из Берлина, Кутепов рассказал ему, а также Зайцову, Критскому и Трубецкому, что одно из лиц, оставшись наедине с ним в ходе берлинской встречи, призналось, что они — агенты ОГПУ. По существу, это было обвинением в адрес Дьяконова, который тесно сотрудничал с Поповым и де Роберти и защищал их.

26 июля в дискуссию по делу Попова и де Роберти вновь включается один из главных их обвинителей и единственный участник их встреч в Берлине с генералом Кутеповым — полковник А.А. Зайцов. Он публикует на страницах газеты «Возрождение» свою большую статью под названием «К делу Попова и де Роберта». Он указывал, что еще в первые недели после похищения Кутепова французский журнал «Детектив» первым назвал имена де Роберта и Попова как лиц, с которыми генерал Кутепов виделся в Берлине. Фамилия автора (т.е. Зайцова) как свидетеля, давшего судебным властям показания, стала упоминаться в газетах, иногда с инсинуациями об их достоверности и утверждениями, что Попов и де Роберта — герои и борцы за родину. В марте, указывал Зайцов, он дал интервью сотруднику «Иллюстрированной России» о главных фактах из показаний судебному следователю, оставив без внимания инсинуации в свой адрес.

Автор статьи указывал, что Дьяконов и сестра де Роберта Е.А. Миллер выступили в защиту этого московского эмиссара, ибо в ином случае они выглядели как игрушки в руках большевистских агентов. Зайцов утверждал, что он присутствовал на свиданиях Кутепова с Поповым и де Роберта 17 и 18 января в Берлине, но никогда не сносился с ними ранее, ибо это делал сам Кутепов. Последний, по словам Зайцова, до берлинской поездки отзывался о представляемой ими организации недоверчиво, т.к. она не передала ничего серьезного, даже в области информации. Генерал сносился с ней через третьих лиц. Он не хотел ехать на встречу в Берлине даже после повторного получения приглашения 9 января от генерала Корганова. Он поехал лишь после того, как сам Зайцов уже уехал в Берлин, а московские гости повторно потребовали его приезда через генерала Корганова.

По словам Зайцова, в ходе встречи 17 января московские эмиссары сначала выясняли финансовое положение Кутепова, а затем потребовали направить несколько групп офицеров в Россию для организации восстаний там весной 1930 года. На следующий день, вспоминал Зайцов, когда Попов, старший среди прибывших гостей, вышел, де Роберта, оставшись наедине с Кутеповым, сообщил ему, что контрреволюционной организации нет, а они — агенты ГПУ, которое и организовало всё. Бывший полковник рассказал, что перед отъездом из Москвы каждого из них порознь вызывал помощник Ягоды Евдокимов и дал им инструкции для берлинской встречи. Де Роберти, по словам Зайцова, говорил, что задыхается в России, не может там жить, но там находится его семья. И, если Кутепов поможет ее вызволить, он будет полезен эмиграции своими разоблачениями. Де Роберти сообщил также, что на Кутепова готовится покушение, но это произойдет не ранее чем через два месяца, и пока он может быть спокойным. Собеседник Кутепова просил его подчеркнуть в разговоре с Поповым, что он (де Роберти) пользуется его доверием.

Зайцов писал, что обо всем этом ему рассказал сам Кутепов, и у генерала не было сомнений в правдивости сообщения де Роберти. Но при этом председатель РОВСа размышлял, раскаяние ли это, или таким образом хотят усыпить его бдительность. Вечером 18 января состоялась последняя встреча Кутепова с Поповым и де Роберти. По словам Зайцова, он велел ему держать сказанное втайне, добавив, — «чувствовал, что это не без ГПУ». Настраиваясь на встречу, Кутепов якобы сказал Зайцову: «придется ломать комедию». Уже поздно вечером 18 января, направляясь на третье свидание с московскими гостями, Кутепов повторил своему помощнику, что идет «ломать комедию».

В вагоне, по дороге в Париж, генерал, по утверждению Зайцова, сказал ему, что покушение на него может быть не весной, а раньше. По прибытии в Париж Кутепов рассказал о случившемся в Берлине князю Трубецкому и своему личному секретарю поручику Критскому. 24 января состоялся разговор Кутепова с генералом Шатиловым, в котором он также рассказал ему о разоблачении в Берлине и о том, что в России не существует контрреволюционной организации, но все это дело рук ГПУ.

По словам Зайцова, до похищения Кутепова он не имел сношений с французской полицией. Сам же Кутепов лишь изредка сносился с ней через служившего в ней русского офицера. Именно ему он и сообщил 24 января о высказанном предупреждении, в связи с готовящимся на него покушением. Об этом же генерал рассказал в тот же день полковнику Лепехину, который вез его в автомобиле. На следующий день после похищения Кутепова Зайцов дал показания розыскным органам о поездке Кутепова в Берлин, но просил держать это в тайне. Он указывал в своей статье, что узнал о поездке Дьяконова в Берлин для встречи с Поповым и де Роберти лишь 28 января, добавив, что этот генерал был их официальным представителем за границей.

Затем, по словам Зайцова, в Париже состоялась свидание его и Трубецкого, с одной стороны, и Дьяконова и Корганова — с другой, с участием еще одного общественного деятеля (выезжавшего ранее в Берлин для встречи с московскими эмиссарами) в связи с контрреволюционной организацией Попова и де Роберти. В ходе ее выяснилось, что Дьяконов и Корганов продолжали поддерживать активную переписку с находившимися в Берлине Поповым и де Роберти. Те в своих письмах проявляли, по его словам, равнодушие к судьбе Кутепова, но беспокоились, не будет ли неприятностей их организации, и даже ставили вопрос, не является ли похищение Кутепова полицейским трюком. Зайцов вспоминал, что, узнав в ходе парижской встречи о связях Дьяконова и Корганова с Поповым и де Роберти, он призвал прервать их, указав на то, что, если их организация добросовестная, то этим можно ее провалить, а если подозрительная — то тем более с ней не надо поддерживать отношений.