Лев Ельницкий - Возникновение и развитие рабства в Риме в VIII—III вв. до н.э.

Подобное примитивное государственное рабовладение с использованием соответствующих контингентов для сельскохозяйственных и военных нужд засвидетельствовано также и для поздней империи, применительно к германо-сарматским племенам, попадавшим в плен к римлянам или переходившим на римскую территорию (dediti), для освобождения из–под ига поработителей–единоплеменников. По отношению к этим летам или литам [47]римская императорская администрация сохраняла те же отношения, в каких они пребывали у себя на родине, и примитивизм этого коллективного рабовладения вполне соответствовал, вероятно, взаимоотношениям, устанавливавшимся иногда между Римом и покоренными племенами в древнейшую эпоху. [103]

Ритуальные захоронения в погребениях эпохи Вилланова на территории Этрурии, рассмотренные выше, так же как и ритуальные погребения я древнейших этрусских камерных гробницах, говорят о наличии примитивных форм рабовладения в Тоскане в эпоху становления этрусской культуры. Существование рабства в Этрурии и применение рабского труда документируется наличием монументальных архитектурных и ирригационных сооружений, а работорговля – тирренской разбойничьей морской торговлей, посредством которой вероятней всего и попадали в Грецию италийские рабы, засвидетельствованные эпически в Одиссее [1]и графически на коринфском кратере [2]VI в. до н.э. с изображением раба по имени Умбр (Ὄμ(β)ρικος). Какие реальные формы принимало древнеэтрусское рабовладение? Уже упоминалось, что известия греческих и латинских авторов говорят об этрусских рабах в таких выражениях, которые позволяют заключить о его примитивно–общинном характере. Так, Дионисий Галикарнасский, рассказывая о вейентско–римской войне 480 г. до н.э., сообщает о том, что этрусские аристократы (οἱ δυνατώτατοι) отовсюду спешили на помощь Вейям, ведя за собою своих пенестов (τοὺς ἑαυτῶν πενέστας ἐπαγόμενοι) [3]. Кто же такие были этрусские пенесты? Прилагая это наименование к контингентам, которые шли на войну с римлянами за этрусскими [104]

«Умбр» среди персонажей рисунка на коринфском кратере из Цере

(Луврский музей)

аристократами, Дионисий не делает при этом никаких разъяснений. Их, видимо, следует сопоставить с умбрами и дауниями, которых этруски вели за собой против Кум в 505 г. до н.э., [4]а также с «этрусскими сельскими когортами» (agrestium etruscorum cohortes), выступавшими против римлян в войне 310 г. до н.э. по наущению этрусских владетелей Циминской области (a principibus regionis eius) и потерпевшими поражение ввиду их слабой дисциплинированности [5]. Речь, очевидно, идет о местном и подчиненном этрускам сельскохозяйственном населении, вероятно вполне соответствующем тем клиентам и рабам, с помощью которых воевали против этрусков Фабии в 477 г. до н.э., [6]ибо римское порабощенное сельскохозяйственное население, находившееся в отношениях клиентелы у аристократических родов, Дионисием также неоднократно именуется пенестами и пелатами [7]. Тот же Дионисий однажды разъясняет, что пенестами вообще именуются фессалийские крестьяне, соответствующие по своему положению аттическим фетам или пелатам [8], которых другие авторы [105] сопоставляют со спартанскими гелотами (например Аристотель [9]) или прямо с рабами (θετταλοικέται), как Филострат (у Афинея [10]). Поясняя, что пенесты — это коренное население Фессалии, занимавшееся сельским хозяйством и работавшее на своих завоевателей, Дионисий как бы утверждает за пенестами некое самостоятельное этническое значение, которое отличает их от фессалийской аристократии. В этом же смысле свидетельствует о пенестах и Платон [11], именуя их фессалийским племенем (θετταλῶν το πενεστικόν ἔθνς). Историческая реальность существования подобного племени в Северной Греции подтверждается сообщением Тита Ливия [12], называвшего в Иллирике у границ Македонии племя пенестов. Все это как будто бы позволяет утверждать, что там, где Дионисий применительно к Италии (и в частности к Этрурии) говорит о пенестах, он имеет в виду коренное население Этрурии, порабощенное тирренскими завоевателями. Видимо, этрусские пенесты находились у этрусской аристократии на положении клиентов, как и завоеванное латинское земледельческое население у римлян. Это следует и из того, что институт клиентелы необходимо считать общеиталийским [13], поскольку он наличествует и у сабинян. И как римские Фабии пришли к Вейям в 477 г. со своими клиентами и рабами, точно так и этруски выставили против них своих клиентов, после чего, по словам Дионисия [14], их войска поравнялись силами.

Так же как и в Риме, этрусские клиенты были, вероятно, более или менее самостоятельными крестьянами, сидевшими на земле, официально принадлежавшей аристократам и обязанными своим патронам частью урожая или какими–либо работами на их полях. Случай сохранил для нас [106] бронзовую и терракотовую группы, относящиеся к VI—V вв. до н.э., изображающие такого этрусского земледельца за пахотой с помощью плуга на паре быков. В бронзовой группе, происходящей из Ареццо, рядом с крестьянином представлена богиня Минерва (Менрва), в храм которой, видимо, и была посвящена эта бронзовая группа [15]. Вотивное назначение подобных скульптур несомненно, и культовой смысл их, конечно, тот же, что и других вотивов с изображением трудовых сцен, каковы, например, широко известные коринфские пинаки VII—VI вв. до н.э., воспроизводящие различные производственно–трудовые процессы с участием рабов. Совершавшие эти приношения люди, вероятно, имели в виду заручиться помощью божества для облегчения своего труда.

Этрусская архаическая бронзовая группа, изображающая пахаря с упряжкой быков

Декоративные фризы на этрусских серебряных цистах, происходящих из разных мест Этрурии и Приальпийских областей, также относящихся к VII—V вв. до н.э., [107] содержат весьма детальные и отличающиеся тщательностью и реализмом исполнения картины древнеэтрусской жизни. Так, на фризе известной бронзовой ситулы из Болоньи [16]мы видим в верхнем ряду процессию этрусских воинов, в числе которых следует представить себе и ее владельца. Ниже расположена процессия его клиентов–пенестов, несущих своему господину в качестве дани различные продукты своего труда и хозяйства. Еще ниже снова воспроизведены некоторые хозяйственные и ритуальные сцены, в которых несомненно также участвуют подневольные земледельцы и домашние рабы (см. рис. на стр. 66).