Вильям Райан - Баня в полночь [Исторический обзор магии и гаданий в России]

Развернутое продолжение рассказа о Сифе, в котором фигурируют также четыре персидских мудреца, имеет, вероятно, сложное происхождение. Имена этих персонажей носят смешанный арабо-еврейский характер; в то время как Аристотель, Нектанеб и Александр почти несомненно заимствованы из Псевдо-Каллисфена, а сюжет передачи знаний арабам является скорее всего дополнением арабского автора. Составитель русского сборника Иван Рыков неоднократно утверждал, что данный текст был переведен на славянский язык непосредственно («бесприкладно») с арабского. Его слова не следует принимать всерьез — это попытка придать трактату авторитет древнего происхождения. Прямые переводы каких-либо литературных текстов с арабского на древнерусский неизвестны, хотя вероятность такого перевода нельзя исключать полностью.

Остаются еще два момента. Текст о Самуиле/Хайле настолько близок византийскому, что его следует считать несомненным переводом с греческого. Содержащиеся в книге «Рафли» обращения к «братьям», в одном случае даже к «духовным чадам», с повторяющимися увещаниями удивительно напоминают подобные пассажи в герметических сочинениях [67]. Данный текст должен рассматриваться как относящийся к герметической традиции, несмотря на отсутствие в нем упоминания Гермеса [68].

Геомантическая рукопись Рыкова является уникальной в контексте русской литературы. Она известна в единственном позднем списке. Ясно, что это сочинение составлено из нескольких текстов. Среди них были: развернутое руководство по геомантии (возможно, оно, как и некоторые другие тексты, переведенные с древнееврейского, носило черты еврейского влияния: имя «Шмоил» вместо «Самуил», термин «врата» для обозначения глав, — и подверглось значительной переработке для русского читателя); небольшое руководство византийского происхождения для гадания по числам; собрание основных поздневизантийских астрологических сочинений, большинство из которых появилось на Руси в конце XV века. {507} Мелкие сочинения, включенные в данный сборник, в основном известны в нескольких списках, которые входили в состав множества рукописных сборников, существовавших в Московской Руси. Возможно, большой размер и откровенно оккультный характер основного геомантического текста делал его заметным для гонителей, несмотря на многочисленные благочестивые вставки и пояснения божественного происхождения трактата (что является общим местом для сочинений подобного рода), в то время как небольшие тексты оставались незамеченными в составе крупных сборников. Несомненно, обладателю сочинений, подобных «Аристотелевым вратам», в XVII и даже XVIII веке грозило суровое наказание. Интересно, что игумен Пищеговской пустыни Симон в 1721 году был привлечен к суду в Синоде по политическому обвинению (он отдавал царские почести инокине Елене, бывшей царице Евдокии Лопухиной, первой жене Петра I, насильно постриженной в монахини), а также за то, что занимался предсказаниями, бросая кости и кубики, слепленные из хлеба. Имелись у него и колдовские книги; среди них якобы находились: молитва к дьяволу; «Аристотелевы врата Александра Македонского» (в ее описании упоминаются «знаки и точки» и «метание костей», что соответствует описанию М.Н. Сперанского); есть в списке гадательная Псалтырь и не поддающееся идентификации сочинение «Глас пророка Валаама волхва». Симон был запрещен в служении и сослан в дальний северный Соловецкий монастырь [69].

Весьма вероятно, что именно этот способ гадания упоминается в рукописи разговорника Ричарда Джеймса под названием «Ворота» (1619), причем автор отмечает, что так гадают в канун Рождества. Эта заметка показывает, что «Ворота» стали популярным народным гаданием: именно для последних характерна приуроченность к определенному «магическому» времени — это может быть канун большого праздника (Рождества, Иванова дня, приблизительно совпадающих с летним и зимним солнцестоянием, или же Нового года) [70].

Приведенными сведениями исчерпывается информация о геомантии в России. Напрашивается вывод, что данный способ гадания широко распространен не был. Тем не менее возможно, что геомантичекие гадания практиковались более широко, чем это можно заключить по письменным источникам. В XVIII веке В.Н. Татищев писал о предсказателях-шарлатанах, которые занимаются метанием костей, разводят на бобах, ставят точки на бумаге, льют воск или {508} олово [71]. Проставление точек на бумаге, несомненно, относится к методу геомантического гадания, описанному в рукописи Ивана Рыкова. Упоминание об этой процедуре не может быть связано с каким-то иным гаданием, которое могло бы привлечь внимание цензуры. В просвещенный век Екатерины «рисование на земле» было включено в список колдовских действий и рассматривалось как преступление [72]. Под этим могла подразумеваться не только геомантия, но также и магический круг, который изображали при некоторых способах гаданий (см. гл. 2.5 и 4.2).

Модификации геомантических фигур в роли каббалистических знаков по Агриппе Неттесгеймскому {509}

В современной историографии на русском языке имеются лишь две книги об алхимии [2], причем обе рассматривают ее как культурный феномен в целом и не занимаются специально алхимией в России. В современных обобщающих трудах по истории науки в России в разделах, посвященных истории химии, до недавнего времени по большей части избегали упоминания алхимии как «псевдонауки», которую следует скорее считать интеллектуальным заблуждением, а не изучать с исторической точки зрения. В указателе к классической работе Т.И. Райнова «Наука в России XI—XVII веков» (1940) соответствующая рубрика отсутствует, а в академической «Истории естествознания в России» [3]утверждается (вероятно, справедливо), что русские ремесленники никогда не занимались алхимией и что до XV века никаких свидетельств ее существования на Руси нет. В.К. Кузаков [4]правильно отмечает, что в XVII веке в России стали известны некоторые неалхимические труды Альберта Великого, Раймунда Луллия и Михаила Скотта (он называет их «западноевропейскими алхимиками») [5], но, как показано ниже, ошибается, утверждая, что в России того времени якобы не был известен ни один алхимический трактат.

У нас нет сведений о каких-либо исконно славянских верованиях и практиках дохристианской и дописьменной эпохи, которые можно было бы определить как алхимические. Славяне, естественно, использовали огонь для переработки сырья и применяли множество веществ в кулинарных и медицинских целях, а также при {516} изготовлении красителей. Из-за отсутствия письменных источников невозможно определить, в какой мере этой деятельности могло приписываться магическое значение.