Пьер Бриан - Дарий в тени Александра

"Агесилай рвался вперед. Он решил перенести войну подальше от эллинского моря; он хотел вынудить царя сражаться за самого себя и за благополучие, которым он пользовался в Экбатанах и в Сузах. Он решил вырвать его из его праздности, чтобы он больше не мог, спокойно сидя на троне, судить о войнах между греками и развращать политических лидеров" (Ages. 15.1).

Канонический образ Великого царя - тот, который был в ходу в Греции, когда Александр бросился через проливы, восславив греческих героев Троянской войны. Решения, приписанные Дарию, были обдуманы, описаны и объяснены в рамках стандартных греческих представлений о персидском правителе, который скрывает свою нерешительность в глубине своих дворцов, который опасностям и славе личного поединка "предпочитает преимущества и удовольствия, которые дали ему благоприятные условия" [7] Диодор XVII.54.6, где роскошь (tryphe) связана с легкой жизнью (Дарий) и противопоставлена славе (doxn) которую можно обрести в бою (Александр). . Александр же, напротив, не намеревается "довольствоваться тем, чтобы царить в праздной роскоши власти" [8] Плутарх. De Fortuna Alexandri 1.10 (332A), где роскошь Дария (tryphe) связана с безынициативностью (apraktos/apraxia) и противопоставлена разнообразным достижениям цивилизаторского завоевателя (Александра). .

С момента высадки в Троаде Александр, согласно традиции, заявил, что он овладел землей Азии: "Когда они коснулись берега, Александр первый бросил копье, как на вражеской земле... Затем он спрыгнул с судна... обозначая тем самым, что получил Азию из рук богов, как территорию, завоеванную острием копья" [9] Юстиниан XI.5.10 и Диодор XVII. 17.2. . Общий смысл заявлений, вложенных в уста завоевателю, не оставляет никаких сомнений: он бросает вызов Дарию. По образцу Агесилая "он хочет вынудить царя бороться за свою персону и за благополучие, которым он пользовался в Экбатанах и Сузах", то есть ради своей империи. Древние авторы намерены систематически изображать заочные контакты между обоими царями с точки зрения подобного противопоставления, до момента, когда Александр сможет наконец склониться над останками Дария, убитого его приближенными.

В первое время, согласно Плутарху, "Александр думал, образно говоря, о том, чтобы действовать и первым делом укрепиться путем завоевания приморских провинций и их богатств, а уже потом подниматься в верхние регионы страны навстречу царю Дарию" [10] Плутарх. Александр 17.3 (anebaino). Автор таким образом ставит в известность о решении Александра захватить вначале страны средиземноморского бассейна: Арриан 1.20.1. . Затем тот же Плутарх приписывает Александру новое решение, которое он принял весной 333 года, когда царь, будучи в Гордионе, узнал о смерти Мемнона: [11] Что сообщает Квинт Курций, говоря: «Александр решил настичь Дария, куда бы он ни направился» (III.1.19). "Эта новость утвердила его в намерении отправиться в поход в верхние земли. Дарий уже шел из Суз, уверенный в многочисленности своих войск" [12] Плутарх. Александр 18.5–6: ano/katabaino. . Уводя свою армию в нижние земли навстречу Александру, который поднимался со стороны моря, Дарий ответил в конечном счете на вызов, брошенный его противником годом раньше.

Разделенные, и одновременно такие близкие, оба царя были намерены перемещаться по пространству империи согласно предписанной схеме движений между нижней и верхней частью страны. Сами эти движения показывают и определяют размах территориальных притязаний каждого из обоих главных действующих лиц. Вполне однозначный, этот образ одновременно прост и очень значителен: один из царей безостановочно продвигается вперед и закладывает основы новой империи, а другой комбинирует, выжидает, а затем отступает и убегает, теряя день ото дня шансы сохранить свою власть.

Таков сценарий: теперь давайте перейдем к его деталям.

Таким образом, чтобы снова ввести Великого царя в игру, в которой Александр до тех пор, казалось, был единственной действующей фигурой, наши авторы решили изобразить персидский военный совет. Заставляя читателей принять участие в дебатах, пусть даже выдуманных, авторы, согласно испытанной технике повествования, создают ощущение активного участия, и таким образом делают из читателей свидетелей подлинности своего повествования. Нынешние читатели, естественно, смогут обнаружить подобную хитрость и избежать подводных камней!

Военный совет подробно изображен Диодором [13] Диодор XVII.30. . Его описание помещено перед рассказом о концентрации и подготовке войск в Вавилоне. Квинт Курций также упоминает о военном совете, но относит его ко времени, когда армия была уже собрана в одном месте [14] Квинт Курций III.2. : вскоре мы увидим причины чисто литературные - этого незначительного различия. Этот совет отнесен ими на весну 333 года, то есть это дата известия о смерти Мемнона, который в течение года устраивал македонцам суровую жизнь, нападая на их морской арьергард. Эта потеря, как считается, стала фатальным ударом для царя [15] См. также: Арриан II. 1.3, в более умеренных выражениях. . Арриан не говорит об этом совете, но позже, в ходе подготовке к сражениям в Киликии, он приводит - и в очень похожих терминах - жесткую дискуссию между Дарием и македонцем Аминтасом, скрывающимся подле него [16] Арриан II.6.3–4; см. также: Квинт Курций III.8.1–9; Плутарх. Александр 20.1–4. . Квинт Курций описывает также дискуссию между царем и руководителями греческих наемников, которые по приказу Дария были присланы командующим морским фронтом Фарнабазом (преемником его дяди Мемнона) для того, чтобы усилить царскую армию [17] Квинт Курций Ш.8.1–11. .

Все эти рассказы имеют один общий момент: Дарий и его греческий или македонский советник противятся наилучшей стратегии. Вопрос, поставленный Дарием своим друзьям, был прост: должен ли он сам встать во главе армии "и спуститься на берег, чтобы вступить в бой с македонцами", или он должен предоставить эту миссию военачальникам? Выявляются две позиции: некоторые требуют, чтобы царь сам принял командование над армиями, но им противостоит изгнанный афинянин Харидемос, состоящий на службе у Великого царя. "Он посоветовал Дарию не принимать поспешных решений, особенно когда речь идет о царской власти, и послать вести военные операции опытного военачальника. Соблазнившись вначале советом Харидемоса, царь в конечном счете склонился к мнению своих друзей, которые пробудили в нем подозрение, что Харидемос жаждал получить командование, чтобы передать македонцам Персидскую империю". Великий царь, слыша агрессивный тон афинянина, который ставил под сомнение мужество персов, впал в дикий гнев и немедленно осудил его на смерть. Хотя позднее он раскаивался в том, что "совершил великую ошибку", но было слишком поздно. Дарий был объят страхом перед военным мастерством македонцев и их царя: в конечном счете он решил сам встать во главе своих армий [18] Квинт Курций Ш.2.1; Диодор XVII.30.6. .