Алексей Васильев - От Ленина до Путина. Россия на Ближнем и Среднем Востоке

В Ялте в феврале 1945 года Сталин, Рузвельт и Черчилль согласились на консолидацию еврейского национального дома в Палестине и открытие дверей этой страны для еврейской иммиграции в близком будущем.

Палестинский вопрос не занимал в советской политике в регионе особого места. Арабские страны воспринимались в Москве как зона господства «британского империализма», и любое его ослабление приветствовалось. Еще в 1946 году СССР требовал прекращения британского мандата на Палестину, вывода британских войск и создания «независимой Палестины». Затем появился термин о возможном создании «двуединого еврейско-арабского государства». Но поддержка «реакционными пробританскими арабскими режимами» палестинских арабов, антибританская позиция сионистов, старые связи с еврейскими левыми в Палестине способствовали серьезной эволюции советской политики.

Борьба сионистов в Палестине за создание своего государства привлекла внимание Сталина. И он решил оказать им поддержку. Логика его действий была проста: арабский мир — домен пробританских и профранцуских реакционных режимов, здесь расположены английские войска и базы. Победа сионистов в Палестине означала бы поражение Великобритании и их марионеток. Значит, нужно было поддержать сионистов в Палестине, куда направлялись оружие и военнослужащие — евреи с боевым опытом.

Сталин просчитался. Но оформленная в политических декларациях советская позиция выглядела достаточно весомо и убедительно и оказалась настолько точно сформулированной, что спустя почти полвека ее принципиальные положения не нуждались в корректировании.

В ноябре 1947 года на сессии Генеральной Ассамблеи ООН советская делегация, которую возглавлял Громыко, поддержала как «наиболее приемлемое решение» раздел Палестины, потому что его предложение — создать «единое арабо-еврейское государство с равными правами для евреев и арабов» было отвергнуто всеми.

«Предложения о разделе Палестины на два самостоятельных независимых государства… не направлены против арабов, — заявил А.А. Громыко. — Это решение не направлено против одной из основных народностей, населяющих Палестину. Напротив, по мнению советской делегации, это решение соответствует коренным национальным интересам обеих народностей, интересам как еврейского, так и арабского народа» {320} 320 Правда. 30.11.1947. .

Подтвердив, что Советский Союз «понимает национальные чаяния народов Арабского Востока» и «симпатизирует их усилиям освободиться от остатков ига национальной зависимости», Громыко заявил, что «два народа, которые живут в Палестине, обладают глубокими историческими корнями». И он повторил, что вследствие войны, развязанной гитлеровской Германией, «евреи страдали больше, чем любой другой народ». В результате, добавил он, «урегулирование палестинского вопроса на базе раздела страны на два независимых государства будет иметь большое историческое значение, потому что это идет в соответствии с законными требованиями еврейского народа, у которого сотни тысяч представителей все еще без крова, без очага…» {321} 321 Громыко A.A. Борьба СССР в ООН за мир, безопасность, сотрудничество. М., 1986. С. 5051.

Арабы расценили это предложение как скандальное, оскорбительное и неприемлемое. Они считали, что их заставляют платить за «историческую несправедливость», которая была допущена по отношению к евреям гитлеровской Германией.

СССР проголосовал в ноябре 1947 года за резолюцию Генеральной Ассамблеи ООН № 181 «О создании двух государств на территории Палестины» {322} 322 Звягельская, часть 4, сн. 1, 2. .

Через сорок восемь часов после официального провозглашения 14 мая 1948 года Государства Израиль Советский Союз, первым из великих держав, признал его, потом оказал реальную, в том числе военную помощь сионистам в их войне против арабов. Тогда и сложилась «линия перемирия», просуществовавшая до 1967 года {323} 323 Звягельская, часть 4, сн. 1, 2. . Это было логическим продолжением позиции, занятой в ООН.

Советским евреям, которые вышли из кошмара войны, пережили геноцид, лагеря смерти, сражались против нацистов, создание Государства Израиль казалось чем-то вроде дополнительного реванша над нацизмом, над всеми гонителями и убийцами евреев в истории. Они восприняли это с чувством гордости и как евреи, и как советские граждане. Они не задумывались над тем, какие испытания выпадут на долю палестинцев и на долю самих евреев. Многие советские евреи хотели эмигрировать в Израиль.

В сентябре 1948 года первая официальная делегация Израиля прибыла в Москву во главе с послом Голдой Меир (тогда еще Мейерсон). Через несколько недель она присутствовала на церемонии Йом киппур, который отмечали в большой синагоге. Из воспоминаний писателя Юрия Колесникова: «На маленькой улице Архипова — там еще расположена синагога — и по соседству была такая толпа, что невозможно было пошевелиться. Собрались евреи из Москвы и из других городов… Наконец Голда Меир вышла из синагоги… и появилась на улице. Раздался взрыв приветственных криков. В толпе люди поздравляли друг друга, обнимались и желали друг другу счастья, как делают после этого праздника… Толпа кричала ей традиционное приветствие: «В будущем году, в будущем году!», а она, великолепно зная, что она делает, крикнула в ответ: «В будущем году в Иерусалиме!» Услышав эти слова, присутствующие — в атмосфере, когда никто не сомневался в том, что то, что делала и говорила Голда Меир, было с согласия самого Сталина, — также решили, что партия и правительство не замедлят обратиться с призывом… чтобы евреи уехали в Израиль, который стал новым другом Советского Союза, чтобы помогать там строить социализм…» {324} 324 Цит. по: Alleg H. Op. cit. S. 246–247.

Со своей стороны Голда Меир — уроженка Украины — знала советские реалии, хорошо понимала, что привилегированные отношения, которые она установила с советскими евреями, создавали опасную двусмысленность {325} 325 См.: Rabin I. The Rabin Memoirs. L., 1979. S. 74–75. .

«Она даже шла на провокации, — продолжает Колесников. — Она умножала свои контакты с еврейками — женами лиц из окружения Сталина… Однажды на официальном приеме, обращаясь к Полине Жемчужиной (жене Молотова), которую она знала с детства… Голда Меир бросила ей: «Что произошло? Говорят, что ты стесняешься быть еврейкой». Для Сталина такая близость отношений между видным советским деятелем и иностранным дипломатом была совершенно неприемлемой и угрожала безопасности государства… Молотову выслали в глубину Казахстана. В ссылку отправили сестру жены Михаила Калинина, тоже еврейку (ее девичья фамилия Хазан), которая была замужем за генералом Халовым, одним из тех, кто отвечал за инженерные войска и снабжение армии. Она также была слишком связана с Голдой Меир, которую называла «Голдушка», и они долго болтали по телефону» {326} 326 Цит. no: Alleg H. Op. cit. S. 247. .