Коллектив авторов - Война во время мира: Военизированные конфликты после Первой мировой войны. 1917–1923

Нам известно множество случаев насилия, своеволия, повальных расстрелов, странных и необычных методов допроса, пыток и убийств, и даже обвинений в изнасилованиях и похищениях. В первую очередь мы узнаем обо всем этом, естественно, из публицистики и пропаганды ИРА, но более показательны донесения британской армии и RIC, а порой даже сведения, поступавшие от самих «Черно-коричневых» и вспомогательного дивизиона {771} 771 См., например: J.P. Swindlehurst (IWM. Р538); William Maltby (Ibid. Interview, 12258); Douglas Wimberley (Ibid. PP/MCR/182). . Кое-что нам известно от бывшего главы вспомогательного дивизиона бригадного генерала Крозиера, подавшего в отставку в феврале 1921 года из-за поведения своих подчиненных, а также из-за того, что британское правительство явно не проявляло воли или готовности к тому, чтобы приструнить их {772} 772 См.: Crozier E.R. Ireland For Ever. London, 1932 (переизд.: Bath, 1971). . Либо в целях оправдания, либо в целях обвинения, но отличительными чертами этих людей во всех источниках назывались их недисциплинированность и необузданность, их способность к репрессиям, к поджогам, грабежам и мщению, которые сочетались с ожиданием или уверенностью в том, что им все сойдет с рук. Опять же, идея о «грязных орудиях для грязной работы», взятая на вооружение и молчаливо одобренная при попустительстве Ллойд Джорджа, дошла до самих этих людей в тренировочном лагере в Горманстауне, который, как говорили, в день выплаты жалованья превращался в «Дикий Запад» {773} 773 Brewer J.D. The Royal Irish Constabulary: an Oral History. Belfast, 1990. P 85. . Они несли службу без четких правил, не пройдя должного обучения, толком не зная, в чем состоит их роль и задача: «ни дисциплины, ни чести мундира, ни сплоченности, ни подготовки, ни стрельбища, ни столовой — НИЧЕГО» {774} 774 Wilson Diary, 12 мая 1920 г. (IWM). . Эти люди стали ассоциироваться с конкретными видами занятий — грабежами, поджогами, пьянством, — с конкретными событиями — в первую очередь с сожжением Корка и с разграблением Балбриггана, — с конкретными расправами — со смертью каноника Магнера в Данманвэе, с убийством бывшего армейца, капитана Николаса Прендергаста, в Фермое. По сути, на них стали валить вину за все плохое, происходившее в Ирландии в те годы. Роль козла отпущения стала частью их профессии, и за один фунт в день они брали на себя бремя не только своих, но и чужих грехов.

Хотя многие солдаты и полицейские задним числом с неприязнью отзывались о поступках «Черно-коричневых» и вспомогательного дивизиона, пожалуй, еще большее их число выражало определенную зависть к тем методам и средствам, которые позволялось применять этим вспомогательным полицейским силам. Один армейский офицер, отмечая, что «они были абсолютно недисциплинированными по стандартам нашего полка <���…> [и] словно бы взяли за привычку по ночам без разрешения вырываться из казарм и убивать тех, кого считали повстанцами», по крайней мере признавал, что «эту привычку исподтишка переняли даже некоторые офицеры и солдаты из числа армейцев» {775} 775 Douglas Wimberley (Ibid. PP/MCR/182). . И действительно, существует более чем достаточно свидетельств того, что в некоторых армейских частях практиковалось то же самое. Это подтверждает, например, Эвелин Линдси Янг, офицер из Бэндона (графство Корк). Он явно не без удовольствия описывает, как пытал пленных, утверждая, что показывал им трупы с целью запугать их и вынудить к признанию {776} 776 Under the Shadow of Darkness — Ireland, GB99 Lindsay-Young (LHC). . Все участники сожжения Туама в июле 1920 года являлись кадровыми служащими RIC. И в то время как многие армейцы и полицейские были склонны видеть в участниках военизированных формирований тех, кто способен «отвечать противнику достаточным и даже более чем достаточным воздаянием», многие представители армии и RIC в этом смысле ничем от них не отличались {777} 777 H.C.N. Trollope (IWM. PP/MCR/212). . В тех случаях, когда отличительной чертой военизированных формирований являются недисциплинированность, репрессии, «ответ ударом на удар», то, возможно, было бы более уместно говорить об общем состоянии военизированного насилия, а не возлагать вину за него исключительно на одно-два вспомогательных полицейских формирования. Их особый статус, будучи чисто поверхностным, создавался различиями в жалованье и внешнем виде, репутацией и пропагандой. Но, по сути, если разница между регулярными и военизированными частями определяется их поступками, то насколько поступки последних отличались от поступков прочих королевских сил в Ирландии, демонстрировавших то же самое сочетание послушания, недисциплинированности, стрельбы, убийств, сожалений, обвинений и ошибок? Армия оправдывала свои репрессивные действия против населения точно так же, как их оправдывали «Черно-коричневые» и вспомогательный дивизион. Некий майор с планкой ордена «За выдающиеся заслуги» так объяснял в 1921 году журналисту: «Разве можно ожидать чего-либо, кроме репрессий, когда здесь так убивают твоих товарищей и товарищей твоих подчиненных?» {778} 778 Ewart W. A Journey in Ireland. P. 70. Судя по всему, все формирования в какой-то момент оказались готовы отвечать «огнем на огонь», в результате боев превратившись, как выразился руководитель армейского отдела ирландской пропаганды, в «секретное сообщество убийц» вместо «дисциплинированной регулярной армии», ведущей войну {779} 779 Foulkes C.S. Is the IRA a Murder Gang? (LHC. Foulkes papers. Vol. 7/43). .

Характер военизированных формирований определялся не только их отношением к боевым действиям, в которых они участвовали, но и запретами, с которыми эти формирования сталкивались — и которые служили источником раздражения и для «Черно-коричневых», и для солдат. Представитель «Черно-коричневых» Дуглас В. Дафф писал:

…имея свободу действий, мы могли бы восстановить порядок в Ирландии за месяц, даже если бы это был мир в римском стиле, при котором страна становится пустыней. Нас же сегодня подбивали на жестокости и зверства, завтра сажали в тюрьму и увольняли за грубые слова в адрес врага — и неудивительно, что наши люди падали духом и в большинстве своем несли службу только ради жалованья {780} 780 Duff D. V. Sword For Hire. P. 77. .

Постоянно раздавались призывы ввести военное положение, от правительства требовали назвать происходящее войной и дать разрешение на использование известных способов ведения военных действий. Монтгомери признавал, что «для победы в войне такого типа нужно быть безжалостным; Оливер Кромвель или немцы покончили бы с ней очень быстро. Но общественное мнение в наши дни не даст согласия на подобные методы» {781} 781 Montgomery to Percival, 14 октября 1923 г. (IWM. Percival Collection, P18 4/1). . Монтгомери допускал, что подавление восстания, вероятно, все равно стало бы лишь временной мерой, но тем не менее написанные им строки полны сожаления. Многие обвиняли правительство в том, что оно сдалось в тот момент, когда до победы оставался только шаг. Ф.Э.С. Кларк писал о том, с каким стыдом он сдавал форт, удерживавшийся 350 лет, — форт, «который им отдали наши политики <���…> форт, который они никогда бы не захватили» сами {782} 782 F.A.S. Clarke (LHC. 1/6 1968). . Джордж У. Элбин выразил свои чувства лишь немногим более откровенно: «Хорошо было правительству и интеллигенции сидеть дома на своих жирных задницах, в то время как расхлебывать все дерьмо приходилось войскам» {783} 783 G.W. Albin (IWM. PP/MCR/192). .