Питер Беллвуд - Покорение человеком Тихого океана

Роггевен обратил внимание, что лодки островитян были сделаны из множества скрепленных вместе мелких дощечек; в это время на острове уже не было больших, крепких деревьев. По-видимому, к 1722 г. на острове произошло существенное вырождение окружающей среды — по данным современных палеоботанических исследований, первопоселенцы застали на нем густые леса [707]. К началу XVIII в., видимо, пришло в упадок и искусство сооружения огромных статуй.

Общий культурный спад усугубился уже после появления европейцев. Испанская экспедиция во главе с Гонсалесом прибыла на остров в 1770 г. Испанцы увидели голые, невозделанные земли без единого высокого дерева. Некоторые общинники жили в пещерах; по разным оценкам, население острова составляло в то время от 900 до 3000 человек, а в более раннее и более счастливое время, в соответствии с недавней оценкой [917], на острове проживало до 10 тыс. человек!

Испанцев тоже поразили необычайные статуи с пучками на макушке, причем они разглядели на этих пучках человеческие кости. Видели они и большую плетеную фигуру, из тех, что устанавливались рядом со статуями во время поминальных пиршеств (паина); любопытно, что такая же плетеная фигура привлекла внимание Дж. Банкса во время празднества на Таити в 1769 г.

Испанцы инсценировали формальную церемонию присоединения острова к своей державе; во время этой процедуры рапануйцы несколько раз выкрикнули имя верховного божества Макемаке, а затем поставили рисуночные «подписи» под официальным документом. Одна из этих подписей очень напоминает пиктографическое изображение «человека-птицы» в письменах XIX в.

В 1774 г. на острове побывали Дж. Кук, Г. и М. Форстеры. Куку остров показался настолько пустым и бесплодным, что он решил не задерживаться на нем больше одного дня. Людям Кука удалось найти близ берега запасы только стоячей воды. На острове в это время, по-видимому, жило только 700 человек, из них две трети составляли мужчины. Многие статуи уже лежали на земле; кстати, из описания испанцев неясно, в каком состоянии были статуи в 1770 г. Г. Форстер записал, что загадочные статуи изображали умерших вождей, именами которых они назывались. Ему же принадлежит описание крытых соломой домов в форме лодок. Г. Форстер был убежден, что жители острова — полинезийцы.

К 1786 г., когда на остров прибыл Лаперуз, население успело вырасти до 2 тыс. человек и все островитяне жили в полном довольстве. Видимо, незадолго до прибытия Кука в общественной жизни острова произошли какие-то серьезные изменения, причем большинство женщин и детей вынуждены были оставаться в укрытии, что и сказалось на оценке численности населения Куком. Лаперуз провел на острове всего 10 часов, но за это время один из членов его экипажа сделал несколько рисунков — это лучшие зарисовки о-ва Пасхи. Тогда же были описаны статуи, аху и три типа домов (один из лодкообразных домов имел в длину 108 м). С 1786 г. и вплоть до 60-х годов XIX в. сколь-нибудь существенных сообщений или заметок об острове не было сделано. В 1864 г. миссионер Э. Эйро впервые выступил с сообщением о таинственных письменах (ронго-ронго), вырезанных на деревянных дощечках, которые островитяне хранили в своих домах. В это время уже никому на острове смысл ронго-ронго не был известен; ниже мы вернемся к этой загадке о-ва Пасхи. В 1866 г. появилось первое сообщение о необычном обряде, связанном с культом «чсловека-птицы». Каждая племенная группа выделяла по одному слуге, они переправлялись на островок Моту-Нуи, расположенный в 1,5 км от юго-западной оконечности о-ва Пасхи. Там слуги дожидались появления перелетных темных крачек, откладывавших яйца на этом островке. Слуга, которому удавалось первым найти яйцо, подавал сигнал наблюдателям на большом острове, и тогда его господин переселялся на несколько месяцев в священное уединенное место — видимо, он выступал при этом как воплощение великого бога Макемаке. Подобный ритуал повторялся ежегодно до 1867 г. [137].

Зарисовка, сделанная Д. де Ванси на о-ве Пасхи в 1786 г.

Только в 80-е годы прошлого века стали известны некоторые предания, повествующие о происхождении рапануйцев. Вождем первопоселенцев, согласно одной версии, записанной У. Томсоном [1368, с. 526], считался Хоту Матуа, прибывший сюда 57 поколений назад с какой-то далекой выжженной земли. По другой легенде, он прибыл с запада намного позже [978]; признать приоритет какой-либо из версий пока трудно. Мне кажется, что все известные предания о Хоту Матуа одинаково ненадежны, так же как предания о другом предке рапануйцев, Туу-ко-иху, или предания о «длинноухих» и «короткоухих» [425]. Возможно, в основе преданий лежат какие-то исторические факты, но о них пока ничего не известно. У Дж. Макмиллана Брауна, попытавшегося обобщить все известные рапануйские предания, получилась красивая этнографическая небылица [159]; Т. Хейердалу предания послужили ценным материалом при написании его научно-популярной книги «Аку-Аку». Ничем не подкрепленные предания еще больше запутывают и без того сложную историческую картину [138]. Прояснить ее может только археология, и ниже я буду говорить именно об археологических данных, не касаясь легенд.

Структура общества, увиденного на о-ве Пасхи первыми европейцами, была проще таитянской; Г. Форстер даже счел рапа-нуйское общество чисто эгалитарным. На самом деле жизнь общества того времени определялась отношениями небольших независимых друг от друга племен, постоянно враждовавших прежде всего из-за скудных природных ресурсов. Ситуация вполне типичная для экологически бедного полинезийского острова; точно так же обстояло дело на Маркизских островах и на о-ве Мангаиа. Политическая власть принадлежала воинам, составлявшим к XVIII в. весьма неустойчивую социальную группу. Традиционные верховные вожди — арики, представленные семейством Миру, ко времени прибытия первых европейцев сохранили лишь формальную власть, сводившуюся к тому, что им воздавали почести на церемониях и празднествах. По мнению И. Голдмена, рапануйское общество было открытым [535]; первоначальные рэмэджи, объединенные общими правами на землю, со временем распались и утратили единство расселения. Причиной тому были частые междоусобицы и перемена власти. Если вспомнить о рапануйском культе священного «человека-птицы», социальная ситуация может показаться весьма сложной, однако тангата-ману, или «люди-птицы», принадлежали скорее всего к правящей военной верхушке и, таким образом, легко вписывались в дуальное разделение знати на вождей (арики) и военачальников.

Сейчас принято считать, что первопоселенцы прибыли на о-в Пасхи с Маркизских островов [979, с. 238; 1338, с. 186; 61; 419]; достоверных данных на этот счет нет. Рапануйский язык отделился от других восточнополинезийских языков, по-видимому, до 500 г. н. э. — это чрезвычайно ранняя дата, если учесть обособленность острова. Археологические материалы согласуются с лингвистическими: на острове нет пестов и черешковых тесел, появляющихся в Центральной Полинезии около 1000 г. н. э. Самыми распространенными у рапануйцев были простые квадратные бесчерешковые тесла; кроме того, использовались несколько необычные, треугольного сечения тесла с желобком на обухе (тип 4D, по Даффу). По всей вероятности, остров действительно был заселен в очень раннюю эпоху, а затем вплоть до 1722 г. находился в изоляции. Следовательно, все необычные аспекты рапануйской культуры объясняются особенностями внутреннего развития.