Наташа Влащенко - Кража, или Белое солнце Крыма

— Почему украинское правительство проявило такую нерешительность? Было же понятно — у нас отбирают территорию! Моя любимая тема — это 6-дневная война в Израиле. Ведь тогда Премьер-министра Израиля тоже призывали: США призывали ничего не делать, Россия угрожала, потому что выступала против Израиля. Огромные ядерные страны угрожали, а Премьер поднял всю израильскую авиацию и разбомбил врага. Вот вам пример!..

— Наталья, я скажу максимально откровенно: у Премьер-министра Израиля, который поднял самолеты, были евреи, которые любили свою землю и не представляли себя без этой земли. А у украинского правительства следствием 23 лет глупой, совершенно непонятной политики по отношению к Крыму оказалось то, что в защиту территориальной целостности выступили только те, кого украинское правительство представляло как наиболее вероятных потенциальных сепаратистов и которых украинское правительство всегда «мочило» в угоду этническому большинству. Там, в Крыму, на 500 тысяч этнических украинцев мы имели всего 6 школ — на 25 % населения Крыма. И там же живет 300 тысяч крымских татар, которые только-только возвратились на свою Родину после полувекового изгнания. И эти два этнических сообщества никогда не рассматривались украинским правительством как та часть граждан, которые обречены быть патриотами этой земли. Власть сделала все, чтобы 500-тысячная украинская громада, за исключением нескольких сотен человек, просто промолчала…

9 марта 2014 г., Симферополь. Гражданская акция в День рождения Тараса Шевченко. Фото: Радіо Свобода

— Рефат-ага, то есть вы считаете, что было бы объявлено военное положение, не было бы объявлено — все равно так называемый референдум прошел бы?

— Что такое военное положение в условиях начавшегося вторжения иностранных войск? Скорее всего, это объявление состояния войны…

— Любые выборы во время военного положения запрещены…

— Дело не только в том, что они думали о выборах, скорее речь идет о политической воле. Все это время там были украинские войска. На самых ключевых местах, куда десантировались или передислоцировались русские войска. Представьте себе паромную переправу Тамань — Керчь. Массовая переброска российской военной техники. И при этом рядом в сторонке стоят не только отжатые украинские пограничники с папочками, но и боевые подразделения, вооруженная береговая охрана и тому подобное. Перевальное, Джанкой, Евпатория, Саки! Если объявлять военное положение, то надо было нажать кнопку, чтобы их все привести в действие. Оружие у военных было — не было тех, кто мог из этого оружия стрелять.

— Одни говорят, что никто не был готов стрелять в Крыму, другие утверждают, что это неправда: было несколько частей «командировочных», были также готовые воевать местные части. Ну не могут быть все предателями!

— Это армия. Все зависит от командира: делай, как я. Если командир бездействует, значит, надо говорить об ответственности командира. Но там есть много факторов, которые нельзя отбрасывать, например давление на солдат или тот факт, что армия дефакто была создана по территориальному признаку. Вот утром они идут в гарнизон, в казарму, вечером приходят домой, жены, дети, тещи — все там. Они были уязвимы. С другой стороны, надо разбираться с тем, что происходило… Почему допустили 27 февраля захват административных зданий? Понятно, что украинским силам со стороны материка нужно было выдвигаться и взять под контроль все дороги, ведущие на полуостров. Но их оседлал севастопольский «Беркут», казаки, все эти ФСБшники.

— Когда они заняли дороги — 27-го? Или 28-го?

— 27-го они уже туда потянулись. Но у нас тоже с той стороны были войска. Не помню, в какой это было день. Я помню, что приехал в штаб пограничных войск в Симферополе, сижу с руководством этого штаба и говорю: «Где рации? Как мы переговариваемся?» Они говорят: «Какие рации? У нас только мобильники». Поверьте мне, у них не было даже закрытой связи с Киевом. Я говорю: «Слушайте, нам очень важно, чтобы было если не прямое сопротивление, то хотя бы демонстрация готовности сопротивления. Если возможно, это не должно быть в населенном пункте. Есть военный объект возле поселка Кировское. Там чуть за поселком бывший аэродром со времен СССР, украинская часть стоит, а в Николаеве есть аэромобильная десантная часть. Перебросьте кого-то оттуда к нам, чтобы они видели, что перебросили».

Мы не успели это обговорить, как к вечеру туда потянулись десятки, сотни машин со стороны Керчи и Феодосии. На второй день я узнал, что николаевская часть готовилась к переброске куда-то, не знаю куда, но почему-то шины всех машин оказались внезапно порезанными. Нужно разбираться, кто это сделал, диверсанты или они сами. Может быть все, что угодно.

Сегодня, когда участники крымских событий пытаются найти стрелочников среди командиров и рядовых украинской армии, следует честно сказать: в Минобороны не сохранилось ни одного приказа, из которого следовало бы, что им давались приказы не только на активные боевые действия, но и просто разрешение открывать огонь. Несмотря на это, более 5000 украинских военнослужащих вышли на материк, не изменив присяге, не оставшись в аннексированном Крыму.

По долгу профессии Валентина Самар в те дни активно отслеживала все происходящее:

— Понимаете, если говорить о сдаче, то тут нужно говорить даже не о территории как таковой, а о сдаче людей, которые в последние годы привыкли к тому, что шаг влево, шаг вправо они не имеют права сделать самостоятельно, а только выполнять четкий приказ. И все — Прокуратура, МВД, СБУ — все сидели и ждали, что скажет Киев. А Киев молчал. Я звонила в СБУ и просила: «Киев, пусть Наливайченко сделает заявление, пусть он обратится к личному составу, пусть скажет, что мы вас не бросили и т. д., что все решается». И надо сказать, он как раз был единственный из руководителей, кто публично обратился к подчиненным в Крыму. Люди сидели и не знали, что делать. В те дни, когда Константинов еще говорил: «Я признаю Конституцию Украины», — прокуратура должна была внести протест на все эти решения Крымской ВР, которые принимались под дулом автомата!! А Киев просто молчал, и выходило, что все, что здесь происходило, — законно!

— То есть все эти разговоры о всеобщем радостном предательстве — это просто попытка оправдать собственное малодушие и трусость?