Святослав Сахарнов - Шляпа императора. Сатирическая история человечества в 100 новеллах

— Вот сукин сын! — возмутился вождь. — Что он там сейчас пишет? Пьесу «Богатыри»? Смешать с землей.

Пьесу раскритиковали. Демьяна из Кремля выселили.

Ему бы вообще помолчать…

Всякий талант противоречив. Владимир Маяковский, несомненно, был талантлив, виртуозно владел стихом. Особенно он любил метафоры и иносказания.

— «Мне и рубля не накопили строчки», — сказал после того, как привез из Парижа автомашину «рено».

— «Я хочу быть понят своей страной», — писал, прося разрешение выступить на закрытом активе Московской парторганизации с чтением поэмы «150000000». Партактив выслушал его и отметил в резолюции: «Поэма, несмотря на отдельные недостатки, может быть использована в агитационной работе».

Впрочем, метафоры и прочие штучки-дрючки порой чередовались у него с довольно откровенными высказываниями. Так, после второй поездки во Францию, где он встретился с Татой Яковлевой, у него вырвалось:

— «Я хотел бы жить и умереть в Париже…»

Больше загранвизы ему не дали.

— Ничего не знаем, — сказали в окошечке.

— «И жизнь хороша, и жить хорошо…» — вспомнил он, заряжая пистолет. — Ах да, надо оформить…

Ваше слово, товарищ маузер!

«Товарищ Правительство, — написал в завещании. — Позаботься о моей семье. Моя семья — это мать, сестра Людмила, Лиля Брик и Вероника Полонская…»

И нажал курок.

Главный советский писатель и читатель

— Какая большая семья! — удивились в Кремле.

— Я не семья! — всполошилась Полонская. — Я замужем! «Был и остается лучшим, талантливейшим поэтом эпохи»,—

наложил на письме Лили Брик резолюцию вождь. А выше в углу начертал: «Товарищу Ежову».

Это чтобы никто не вздумал сомневаться, что лучший и талантливейший. И чтобы было кому проследить: не возражают ли писатели?

С теми, кто возражал, беседовали…

Знаменитый французский писатель Ромен Роллан был женат на русской. Ее фамилия была Кудашева, и у нее в России остался сын.

Пасынок и сыграл неважную роль в судьбе автора «Жана Кристофа».

Сперва все шло хорошо. С сыном удавалось видеться. Он даже раз или два приезжал к родителям. Они жили в Швейцарии, в пансионате. На горах голубой снег, шезлонги с теплыми одеялами на балконах. Сюда же прислуга выносила чашечки с горячим какао.

— Так будет всегда, — расчувствовавшись, говорила мать. Она помешивала ложечкой сладкую жидкость, пила мелкими глотками и не забывала подставлять лицо зимнему солнцу. — Папа напишет еще один роман, ты окончишь в Москве школу. Учти, тебе особенно понадобятся в жизни иностранные языки!

Ромен Роллан приезжал в Москву и своими глазами видел, как по улицам в праздники маршируют с кумачовыми плакатами сотни тысяч людей.

Как-то, вернувшись в Париж, он прочитал в одной газетенке письмо. Оно было подписано «группа русских писателей» и в нем говорилось, что «звон казенных бокалов с шампанским, которым угощали в России иностранных писателей, заглушил лязг цепей, надетых на нашу литературу и весь русский народ!».

— Откуда они это взяли? — возмутился Ромен. — Я сам был, сам видел, все кричат «Ура!». Шампанского я не пью. Разве что чуть-чуть…

Ромен Роллан видел жизнь в СССР своими глазами

И он написал ответ: клевета, в России ликование. Мир идет вперед. Митинги, выставки, о чем речь, мон ами?

Правда, потом и на романиста случилась проруха. Во время финской войны он опять выступил в печати, но на этот раз написал что-то не в дугу. Мол, большая держава навалилась на маленькую, и так далее…

Зря писал. Рядом в этот момент не было жены, та бы его удержала.

Когда разразилась война 41-го года и немцы подошли к Москве, пасынка сразу же взяли в армию. Органы «Смерш» ахнули: «Ничего себе, новобранец! Мать эмигрантка, отчим — француз. У самого в графе „был ли за границей?“ — „был, и не раз“».

Пуля нашла его быстро.

«На войне, как на войне», — как говорят французы.

Стоило ли изучать иностранные языки?

Перед революцией большим успехом у публики пользовался певец Вертинский. Он выходил на сцену во фраке, с белым цветком в петлице. Скорее всего, это была астра. Или хризантема. Во всяком случае, перед каждым его выходом было много беготни и выкриков:

— Цветок, цветок-то где? Купили?.. Не купили…

— Зарезали, подлецы, — причитал устроитель концерта. — Он же без цветка не выйдет. Неужели ушел?

— Да вот он, цветок, его с баночкой за занавеску поставили. Никуда и ваш артист не денется. Вон идет!

— Вот и вы, слава богу. Извольте цветочек ваш. Да нет уж, я сам поправлю.

Пел Вертинский «Мадам, уже падают листья…» Или: «Над розовым морем склонилась луна…», а если публика очень настаивала то и «Где вы теперь, кто вам целует пальцы?».

Кроме аристократов на его концерты валом валили купцы, инженеры со степных украинских заводиков и прочая подозрительная публика.

После революции Вертинский подался в Париж, в Маньчжурию и прочие веси. Случилось так, что он дожил до Второй мировой войны и после нее вернулся в Россию.

Цветок для артиста

На первый его концерт собрались одни старые старушки. От них пахло нафталином, они сидели в зале заводского клуба и гадали: «Выйдет с цветком или без него?». Он вышел с цветком.

Когда он пропел: «Где вы теперь, кто вам целует пальцы?», с одной из старушек сделалось дурно.

Шли годы. По-прежнему за кулисами перед концертом бегали администраторы и яростным шепотом спрашивали другу друга, куда поставили баночку с хризантемой.

Старушки постепенно умерли.

Однажды Вертинский вышел на сцену и с удивлением обнаружил, что в зале сидит одна молодежь. Когда он кончил про пальцы, публика потребовала: «…падают листья!..». «Над розовым морем!»

А с одной из девушек после романса сделалось плохо.

Все верно: падают листья, а женщинам надо целовать пальцы.

Японские генералы очень долго и тщательно готовились к войне. Но когда война разразилась, оказалось, что армия к ней не готова.

Группа молодых офицеров представила императору доклад. Они писали, что у Японии нет магнитных мин, что японские самолеты хуже американских, а боевые корабли хотя и не хуже, но не имеют радиолокаторов. Насчет танков офицеры тоже выразились нелестно. Доклад рассмотрели, авторов послали на передовую, где они все погибли. Стали думать.