Хью Томас - Двойники. Правда о трупах в берлинском бункере.

Оборона внешнего кольца была усилена примерно двадцатью артиллерийскими батареями. Вряд ли кто-нибудь из работавших на этих сооружениях сомневался в их предназначении — на внешнем кольце было несколько закрытых позиций, представлявших собой по большей части просто неглубокие траншеи. Берлинцы шутили, что им нечего беспокоиться: когда русский Иван увидит оборону Берлина, он умрет от хохота!

Внутреннее кольцо выглядело лучше, поскольку оно состояло из крутых железобетонных насыпей и высоких зданий, дававших хорошую возможность для перекрестного огня. Танки и антитанковые орудия были закопаны на перекрестках, а 483 городских моста были приготовлены к уничтожению. Туннели метро заблокированы в стратегически важных местах.

Цитадель представляла собой наиболее внушительную оборону, каждое массивное здание было укреплено против штурма. Орудия и танки закопаны в тех местах, которые представлялись наиболее уязвимыми, по обе стороны от оси восток—запад, особенно в Тиргартене. Однако связь между командирами отдельных частей осуществлялась только по городскому телефону.

Несмотря на отсутствие подлинных коммуникаций и недостатки в серьезном планировании обороны, город сам по себе представлял весьма серьезное препятствие — потенциально более мощное, чем Ленинград. Но каким бы мощным ни было это препятствие, обороняло его, как выяснилось, всего-навсего разношерстное сборище добровольцев. Первое место среди них занимали гитлер-югенд — мальчишки от двенадцати до шестнадцати лет. Потом шли войска местной самообороны, части Фольк-штурма — люди, делившиеся на две категории: те, у кого было оружие, и те, у кого его не было!

У командира 42-го батальона Фолькштурма было 400 человек, из которых 180 имели ружья, но без патронов. У них было четыре пулемета, но никто из них не умел с ними обращаться. Поскольку у Фолькштурма не было своей формы, приказано было являться в «подходящей гражданской одежде». Когда фолькштурмовцы в конце концов собрались, то решили, что без оружия и без формы это совершенно бессмысленно, и разошлись по домам.

Молодые женщины из Лиги германских девушек должны были образовать так называемые подразделения Монке, в задачу которых входило попросту служить на посылках, а иногда даже сражаться.

Советы располагали хорошей разведкой, доносившей о хаосе в Берлине, но их оценка противостоящих сил равнялась примерно 1 миллиону «действующих» солдат, то есть тех, кто может держать в руках оружие и стрелять из него, 10 тысячам орудий и около 3 300 самолетов. Эти данные были явно преувеличены.

Начиная от слияния Хафеля и Эльбы на севере до района напротив Лейпцига на юге, дислоцировались 12-я немецкая армия, включавшая 39-й танковый корпус, 41-й, 48-й танковый и 20-й бронетанковый корпус. 160-километровый отрезок фронта по Одеру удерживался армейской группой «Вейхзель» под командованием генерал-полковника Готарда Хайнричи. У него была прекрасная репутация генерала, умеющего держать оборону. Его северный фланг прикрывала 3-я бронетанковая армия генерала Хассо фон Мантейфеля, а южный фланг держала 9-я армия генерала Теодора Буссе, которая преграждала прямой путь на Берлин и имела связь с гарнизоном Франкфурта-на-Одере.

Однако Хайнричи потерял несколько своих лучших бронетанковых частей, когда Гитлер перебросил его к Будапешту, будучи по какой-то причине уверен, что советские войска не будут в лоб штурмовать Берлин. Хайнричи располагал всего 850-ю танками. В результате своего отчаянного и решительного заявления в бункере фюрера его армию усилили, направив ему 30 тысяч необученных людей, у которых была только тысяча ружей.

9-я армия генерала Буссе должна была принять на себя главный удар Жукова. Буссе располагал пятнадцатью ослабленными дивизиями и от 30 до 40 тысяч солдат гарнизона Франкфурта-на-Одере. С воздуха его поддерживал генерал-полковник Роберт Риттер фон Грейм, который, в отличие от советских подсчетов, на весь Восточный фронт имел всего около 3 тысяч самолетов и, кроме того, испытывал нехватку горючего.

Перед Жуковым, за Зееловскими высотами, воды искусственного озера были спущены в долину Одера, превратив ее в кошмарное болото Защитники Зееловских высот были слишком заняты, чтобы следить за попытками переправы здесь: накануне насгупления они обнаружили нехватку проволочных заграждений и выяснили, что артиллерийских снарядов у них может хватить только на два с половиной дня. Позади них располагалась укрепленная линия, называемая «Линией Харденбург». Но стоило прорвать эту линию, и не оставалось ничего, что могло бы остановить советские войска на подступах к Берлину.

Армия Жукова располагалась в 15 километрах к северу и югу от Киница, менее чем в 85 километрах от Берлина. 16 апреля ровно в 4 часа ночи 240 мощных прожекторов осветили долину Одера и Зееловские высоты. От массированной артиллерийской бомбардировки земля вздыбилась на несколько метров, завалив защитников высот.

Немецкая разведка узнала о советских намерениях, и большинство немцев ушли с Зееловских высот. Они знали по опыту, сколько может длиться такая бомбардировка, и тихо вернулись на свои позиции, когда она утихла. Когда подошли остальные, у тех, кто вернулся раньше, шла кровь из ушей.

Однако прожектора светили прямо перед собой, а не вверх, когда создается разработанное англичанами так называемое искусственное лунное освещение, которое Жуков пытался скопировать. Для наступающих это обернулось ночным кошмаром непроглядной тьмы, сменяющейся ослепительным светом. При этом обороняющиеся имели огромное преимущество, когда перед ними возникали силуэты атакующих. Командиры наступающих частей в ярости приказывали отвернуть прожектора, а высшие офицеры, управлявшие наступлением из задних линий, снова приказывали включать свет. Свет вспыхивал и сменялся темнотой, как в азбуке Морзе, и в результате 730 штурмовиков, у которых видимость была сильно ограничена дымом, вынуждены были вернуться на свои базы, так же как и 450 невыполиивших задачу тяжелых бомбардировщиков.

Тысячи советских солдат погибли, пытаясь штурмовать Зееловские высоты и форсировать Гауптграбен и Верхний Одер, где временные наведенные ими мосты оказались для немецкой артиллерии беззащитными мишенями. Семьдесят немецких самолетов, управляемых летчикамисамоубийцами, также атаковали мосты через Одер. Для советских войск это обернулось кровавой бойней.

Разъяренный Жуков приказал своим командирам отводить части от линии сражения. Одновременно генерал Катуков, командующий передовыми частями, получил приказ ввести в бой свои резервные танки. Он возражал, доказывая, что это только увеличит скученность и не даст желаемого усиления огня, но на его возражения не обратили внимания. Танки и пехота волна за волной накатывали на обороняющихся, а также пытались форсировать болота по обе стороны дороги на Кюстрин, но только после того, как возражения Катукова трагически подтвердились.