Хью Томас - Двойники. Правда о трупах в берлинском бункере.

В феврале 1971 года Швенд был арестован по обвинению в соучастии в убийстве богатого перуанца. Судья, который расследовал это дело, конфисковал бумаги, которые впоследствии, как предполагается, попали в руки Ла-дисдава Фараго и содержали переписку между Швендом и Борманом, а также записную книжку с адресами Бормана. Однако описания Фараго того, как он увидел эти вещественные доказательства, в высшей степени драматичны и сразу же вызывают сомнения.

В Южной Америке, конечно, нашлось несколько свидетелей, на которых мог положиться Швенд, включая Виллема Сассена, бывшего главу отдела дезинформации абвера «Скорпион». Сассен попал в Южную Америку в 1948 году и быстро стал приверженцем Адольфа Эйхмана. Он записал 67 магнитофонных лент с хвалебными рассказами Эйхмана о его программе истребления евреев, который уверял, что снова проделает все это.

Даже Сассен содрогнулся, слушая хвастовство Эйхмана. «Должен заявить, — говорил Эйхман на одной из магнитофонных лент, — что я ни о чем не жалею. Слишком рано притворяться, что я из Савла превратился в Павла. Нет, я должен честно сказать, что, если бы мы убили все десять миллионов евреев, подсчитанных в 1933 году гиммлеровским статистиком (доктором Рихардом Коррером), я сказал бы: «Отлично, мы уничтожили врага».

Сассен впоследствии продал эти записи Эйхмана американцам и стал агентом израильской разведки с оплатой пять тысяч долларов в месяц!

Однако еще до того, как Сассен в 1962 году перебежал в другой лагерь, что было продиктовано не только финансовыми выгодами, но и страхом, что его убьют, израильтяне были уверены, что он помогал Менгеле и Борману, хотя он уверял, что ничего не знает о том, где обретается Борман. Израильтяне понимали, что он является ключевой фигурой, будучи советником по связям с общественностью чилийского президента Пиночета и парагвайского диктатора Стресснера. Он должен был оплатить «доверие» израильтян, опознав одного из покровителей Менгеле — Вольфганга Герхарда, редактора фашистской газеты «Рейхсбриф». Однако след Бормана так и не обнаруживался.

Беата Кларсфельд, тоже охотившаяся за нацистами и ставшая впоследствии знаменитой, когда разоблачила Клауса Барбье, «Лионского мясника», утверждала, что она знает о фотографии, на которой сняты Швенд и Борман где-то в Южной Америке.

По крайней мере она — новичок в этом деле — не утратила своего энтузиазма. Но враждебное отношение средств массовой информации к таким попыткам, без сомнения, приглушили интерес израильтян и уменьшили количество денег на столь дорогостоящие поиски, предполагающие наличие агентов в каждой южноамериканской стране. Израильские разведчики сегодня оплакивают возможности захватить Менгеле живым, которые были упущены исключительно из-за того, что испарился энтузиазм. «Это был только вопрос времени, — сказал один из таких агентов. — Если бы у нас был еще год, мы бы его взяли. Всего лишь один год, и мы бы притащили его в Израиль и повесили».

Эти следователи по-прежнему уверены, что множество ложных свидетельств о существовании Бормана исходило от организации, ставившей целью разрушить представление о живом Бормане, или живом Менгеле, или о них обоих.

Теперь нам известно гораздо больше насчет того, насколько семья Менгеле была замешана в том, что он скрывался. Множество семейных и иных писем свидетельствует о том, сколь тщательно семья скрывала свою связь с Йозефом Менгеле. Эти письма и другие свидетельства, обнаруженные позднее, показывают масштабы дезинформации, организованной в Южной Америке нацистами — защитниками Менгеле.

Ныне существуют также свидетельства того, как нацисты, окопавшиеся в министерстве иностранных дел ФРГ, сотрудничали с Менгеле. К примеру, посольство Западной Германии в Буэнос-Айресе выдало Менгеле рабочее удостоверение, дававшее ему возможность просить получения паспорта. Менгеле признался сотрудникам посольства, что уже в течение семи лет он живет под псевдонимом Гельмут Грегор, но на самом деле он Йозеф Менгеле. Он привел точную дату своего рождения, дату развода с первой женой и назвал свои адреса в Буэнос-Айресе и в Гюнцбурге в Германии. В посольстве ему посоветовали обратиться за аргентинским удостоверение личности, а потом вернуться за паспортом. После этот Менгеле направился в аргентинскую федеральную полицию, признался в том, что предоставил ложную информацию о своем приезде в Аргентину, и получил новое удостоверение личности за номером 3940484 Менгеле вернулся в посольство ФРГ и получил там новенький западногерманский паспорт № 3415574. Единственное, что он забыл, так это поставить в своем паспорте штамп «Военный преступник»!

Объяснением этой «оплошности» со стороны посольства ФРГ может служит тот факт, что послом Западной Германии в то время был Бернер Юнкере, бывший помощник Риббентропа и активный нацист. Еще более примечательно то, что он был специальным посланником Риббентропа в Югославии, где усташи перещеголяли даже эсэсовцев своей жестокостью. Когда его интервьюировали в возрасте 85 лет, Юнкере не мог вспомнить, кто такой Менгеле!

Все это дает некоторое представление о том, с какими трудностями охотники за нацистами сталкивались в Буэнос-Айресе. В Парагвае и Чили трудности были еще больше.

Подводя итоги, мы можем утверждать, что нет никаких фактических доказательств того, что Борман был жив после войны. Свидетельства, существовавшие до 1972 года, были скудными и невысокого качества. Они только указывали скорее на Парагвай, чем на Аргентину, Чили или Бразилию.

Ладислав Фараго пролил свет на некоторые финансовые операции, про которые уже было известно, и вот эти-то финансовые операции, проводившиеся по инициативе Бормана, требуют новой проверки. Дело в том, что они дают основания подозревать, что Борман в первую очередь направился в Аргентину, а также выяснить, по каким весьма веским причинам он должен был покинуть эту страну. Расследование, которое вел Фараго в отношении финансовых операций, основывалось на гораздо более серьезных началах, нежели другие его утверждения.

В начале войны нацистские настроения среди немецких иммигрантов в Аргентине были настолько сильны, что была создана специальная комиссия, которая должна была доложить об угрозе самому государству Аргентина. 28 ноября 1941 года Следственная комиссия по расследованию антиаргентинской деятельности доложила, что тысячи немецких иммигрантов «контролируются немецким рейхом», а многие получают прямую финансовую помощь от нацистской Германии. В первые годы нахождения у власти сторонника фашистов Хуана Перона в Аргентине насчитывалось более 1 500 информаторов и агентов абвера.

Перон зарезервировал около десяти тысяч бланков аргентинских паспортов для беженцев-нацистов. Он также направил в Копенгаген в качестве члена дипломатической миссии своего личного представителя Карлоса Пинейро, чтобы тот организовывал бегство нацистов в Аргентину через «Аварийный люк во Флепсбурге». В ноябре 1945 года датчане выдворили Пинейро, обвинив его в использовании дипломатического статуса для вывоза нацистов из Дании.