Валерий Сойфер - Сталин и мошенники в науке

Направляя чекистам это циничное и по сути и по форме требование (причем демагогически называя большевистских, то есть чекистских надсмоторщиков пролетариатом), Ленин видимо был уверен в том, что только так надо относиться к тем, без кого его власть не могла в принципе существовать.

Меньше года понадобилось советским властям, чтобы в дополнение к чекистам учредить еще один орган следящий за деятельностью ученых и финансирование науки. Эти функции вменили в обязанность Социалистической Академии общественных наук, учрежденной 1 октября 1918 года ленинским декретом. Хотя в названии академии фигурировало слово об общественных науках, но с самого начала было решено, что эта организация будет вести контроль и финансировать и естественные, а не только общественные науки (впрочем, вначале большевикам представлялось гораздо более важным контролировать науки общественные). То, насколько эта Академия была далека от сфер академических, говорит такой факт — почти весь состав "академиков" (43 из 52 её действительных членов) был назначен советским правительством и не имел даже отдаленного касательства к ученым занятиям. Академиками назвали Троцкого, Зиновьева, Каменева, Бухарина, Бонч-Бруевича, Крупскую, Коллонтай и менее "ответственных товарищей", а также деятелей международного социалистического движения вроде японского коммуниста Сэн Катаямы и чешского социал-демократа Карла Каутского. Теперь Соцакадемия получала целевым образом средства на высшее образование и науку и распределяла их по своему усмотрению. Еще одной функцией академии стало спешное обучение (вначале в срок, не превышавший года) партийных функционеров, и уже к началу 1919 года в ней "обучалось" 2743 слушателя.

Главой академии был назначен М. Н. Покровский (1868–1932) — большевик, близкий к Ленину, именовавший себя историком и занимавший пост в правительстве: он был заместителем наркома просвещения РСФСР. Он долгое время (в 1906–1917 годах) жил в эмиграции, примкнул к большевикам задолго до 1917 года и после захвата большевиками власти был назначен на видные административные посты.

Помимо контроля за распределением финансов на науку через Соцакадемию, Покровский постарался взять в свои руки и контроль за направлением научных исследований в стране. С этой целью он провел через советское правительство решение о передаче функций контроля за научными исследованиями, ведущимися в стране, специально созданному по решению ВЦИК в начале 1919 года Государственному Ученому Совету под его руководством.

Свою главную задачу как историка Покровский видел в том, чтобы писать учебники для школ (20) и вузов (для них он издал курс лекций под названием "Борьба классов и русская историческая литература", 1924), его перу принадлежала также пятитомная "Русская история с древнейших времен" (издана в 1910–1915 годах). Известный историк А. А. Кизеветтер, член-корреспондент Российской АН, высланный в сентябре 1922 года из страны и исключенный из членов АН, так характеризовал труды по истории Покровского: "Он поддался искушению превратить науку в служанку партийной политики" (21). Именно Покровский в должности заместителя наркома образования стал внедрять в университеты и другие вузы преподавателей-большевиков и замещать ими тех, кто якобы не соответствовал критериям новых властителей. Эта большевизация среднего образования и высшей школы привела к резкому понижению уровня преподавания и научных исследований в стране. По сфабрикованным доносам многие из лучших преподавателей были не только удалены из сферы образования, но и подверглись административным и уголовным преследованиям (кроме этого большое число выдающихся российских ученых, академиков Петербургской Академии наук, умерло от голода в Петрограде, Москве и Казани в первые три-четыре года после революции).

Непримиримо антагонистическое отношение Ленина к интеллектуалам не могло не вызывать ответную негативную реакцию со стороны видных ученых, писателей и педагогов. Ленин в ответ не пытался пойти навстречу требованиям интеллектуалов, а напротив, повторял, что "эту публику", как он предпочитал выражаться, нужно держать на голодном пайке и постоянно призывал органы госбезопасности не спускать с нее глаз, пресекать её "вражескую" деятельность. Такое отношение вызывало не просто удивление в слоях образованных людей. Ведь именно интеллектуалы десятилетиями призывали к отмене царского правления, именно в образованных слоях общества распространялись работы Маркса и его сподвижников, ширилась притягательность идеалов коммунизма. И вдруг руководители ленинской партии, клявшиеся на словах в краеугольной важности для них взглядов Маркса и коммунистического мировоззрения, на практике начали настоящую травлю интеллигенции, образованных людей.

Ленин не переставал указывать своим подчиненным, что тех, кто получает зарплату от государства, нужно непрерывно проверять, не являются ли они скрытыми антиподами властям, идейными черносотенцами, врагами. Их, по его словам, надо "выявлять", "разносить" и "беспощадно уничтожать".

"Вероятно, немалая их часть получает у нас даже государственные деньги и состоит на государственной службе для просвещения юношества, хотя для этой цели они годятся не больше, чем заведомые растлители годились бы для роли надзирателей в учебных заведениях для младшего возраста", — пишет он (22).

Требование Ленина начинают с энергией выполнять чекисты: проводят обыски и закрывают философские, научные и литературные объединения, ликвидируют многие журналы. Замеченных в крамоле профессоров и преподавателей сотнями увольняют из научных организаций, вузов и школ по всей стране. Многих так называемых заговорщиков приговаривают к расстрелу (в их числе выдающегося поэта Н. С. Гумилева, арестованного по делу профессора В. Н. Таганцева и расстрелянного по списку, утвержденному лично Лениным).

Преследования не могли оставлять представителей интеллигенции безучастными. В 1922 году и в Петрограде, и в Москве возникают очаги неповиновения и даже открытого протеста. В январе 1922 года профессора МВТУ отказались вести занятия со студентами до тех пор, пока не будет восстановлена университетская автономия, существовавшая до этого в России. Аналогичные требования выдвинули преподаватели многих вузов страны. В ответ 21 февраля 1922 года Ленин обращается к Каменеву и Сталину с предложением: "…уволить 20. 40 профессоров обязательно. Они нас дурачат. Обдумать, подготовить и ударить сильно" (23).

Мысль о зловредности интеллектуалов и непримиримость к ним гложет Ленина. К этому времени многие из тех, кто отважился высказаться резко по адресу новой власти, были расстреляны. Эти казни, однако, создали крайне негативную репутацию Советам на Западе. В ответ на возмущение во всем мире казнями людей, которые не вели никаких действий против новой власти, а лишь открыто высказывали свое недовольство политикой террора или столь же открыто критиковали власти за неоправданную и незаконную жестокость, Ленин был вынужден видоизменить форму террора. Его "осеняет" новая идея: заменить физические расправы с оппонентами режима их высылкой за рубеж без права на возвращение (24). Двенадцатого марта 1922 года появляется программная статья Ленина "О значении воинствующего материализма" (25), в конце которой он сообщает, как можно избавиться от наиболее критично настроенных видных представителей интеллигенции: