Валерий Сойфер - Сталин и мошенники в науке

Эта тирада прекрасно показывает, до какой степени был криминализован Сталин, какой гангстерский язык и методы он использовал без малейшего стыда.

Он требует квалифицицировать Деборина и солидарных с ним во взглядах ученых как "меньшевиствующих идеалистов". Этим политически заостренным штампом, несущим в себе самом осуждение, следовало отныне заменить академические термины "философский формализм" или "формальная философия". Он сообщил участникам встречи (еще не оперившимся "птенцам" сталинского философского племени, ничего пока в науке не сделавшим), что с этого дня они будут введены в редакционный совет журнала "Под знаменем марксизма", где заменят Деборина и деборинцев, причем им будут переданы полномочия выступать непосредственно от имени ЦК партии: "Вот вы и будете представителями ЦК в редколлегии журнала" — говорит он. С первых минут он требует от них начать в журнале политическую кампанию обвинений Бухарина — человека, который так много помог ему в жизни, который считал его другом и кого он сам многократно называл другом:

"Разворошить надо основательно также Бухарина. Его надо крепко критиковать, ибо по истмату он очень здорово и основательно напутал. Критика по этим вопросам Бухарина, которая была в печати, не верна. Тут и "Под знаменем марксизма" наворотил всяких ошибок и глупостей. Все это надо основательно разворошить" (5).

Он указывает также на Г. В. Плеханова и тех философов и политиков, взгляды которых якобы близки Бухарину, и даже на Энгельса ("Не беда, если, например, в этой работе кое где заденем Энгельса", — поучает он).

"Плеханова надо разоблачить, его философские установки. Он всегда свысока относился к Ленину, а также Юшкевич, Валентинов, Базаров {20} и др. Перерыть надо теперь все их работы, как они критиковали Ленина, как они относились к нему, к "Материализму и эмпириокритицизму". У Плеханова в вопросах исторического материализма географический уклон от марксизма ("Основные вопросы марксизма"). И у Энгельса не совсем все правильно. Например, его письмо о перспективах войны между Россией и Германией… Далее, в его замечаниях об Эрфуртской программе у него есть местечко насчет врастания в социализм. Это пытался использовать Бухарин." (6).

Участники встречи, понимая, что от Сталина надо получить вразумительный ответ на вопрос о том, с кем же, в первую очередь, из противоборствующих лагерей в советской философии им надлежит вступить в дискуссию, задают вопрос: "Являются ли механисты главной опасностью на данном этапе?" Ответ Сталина вполне для него характерен: он же не зря объявил войну на два фронта. Поэтому он приказывает вести борьбу с представителями обоих лагерей — как механистов (за ними стоит тот, кого он теперь считает главным политическим врагом — Бухарин), так и диалектиков, которые не согласились выдвинуть его в число своих лидеров:

"На вопрос т. Сталин отвечает: "Да, пожалуй, главная опасность механисты. Они имеют более серьезные корни в жизни. Однако, нужно проявить особую бдительность к формалистам деборинцам" (7).

Сталин неоднократно возвращается к имени Деборина и повторяет задачу снова и снова:

"С точки зрения тактики нашей теоретической борьбы надо обратить особое внимание на меньшевиствующий идеализм. Тут дело не всем ясно. Формализм выступает под левацким прикрытием, подает свой материал под "левым" соусом. Молодежь падка на всякую левизну. А эти господа — повара хорошие. Мы в этом деле запоздали, а они слишком вышли вперед. Наряду со своим формализмом они придерживаются взглядов созерцательного материализма. Они хуже Плеханова. Диалектика для деборинцев точно как готовый ящик, а Гегель является иконой для них. Они берут Гегеля таким, каким он был. Они реставрируют Гегеля и делают из него икону." (8).

Кстати, утверждение, что деборинцы "реставрируют" Гегеля, было неправдой. Сталин обвинял невинных людей, просто он хотел придраться к ним. Причем, понимая, что поводов для этого у него нет, он набрасывает "флёр" якобы тонких философских нюансов на свои обвинения и повторяет еще раз:

"Деборин и его ученики в области гносеологии — плехановцы. Меньшевистски мыслящие люди. Их критика — дело тонкое. Тут ошибиться нельзя. Они — меньшевиствующие идеалисты. Однако, они не дадут уличить себя прямо в идеализме. Они даже будут бомбардировать идеализм".

На вопрос: "Можно ли их считать антимарксистами?" — т. Сталин отвечает: "На деле они антимарксисты. Какой же это марксизм, который отрывает философию от политики, теорию от практики. Формальных оснований, однако, уличить себя в антимарксизме не дадут".

На вопрос: "Можно ли прямо в печати так ставить вопрос" — т. Сталин отвечает: "Они стали на путь антимарксизма" (9).

Несколькими минутами позже он снова повторяет приказ бичевать Деборина:

"На вопрос: "Правильно ли мы характеризуем их взгляды как формалистический уклон" — т. Сталин говорит: "Формалисты — термин мягкий, профессорский, усилить надо. Формулировку сами найдете" (10).

Сталин дает и ясный приказ расправиться с теми, кто лично не пожелал услышать его призыва объявить себя величайшим философом — со Стэном и Каревым. Он говорит о них с нескрываемым недоброжелательством, даже со злобой:

"Теперь о деборинских кадрах. Стэн хорохорится — а он ученик Карева. Стэн — отчаянный лентяй. Он умеет разговаривать. Карев — важничает, надутый пузырь". (11).

Он настаивал также открыть огонь по всемирно-известному историку марксизма академику Д. Б. Рязанову: "Готовьтесь к боям. Не забудьте Рязанова. Вообще Институт Маркса и Энгельса у нас на отлете".

Таким образом, он ясно cформулировал задачу заменить научную дискуссию о путях развития марксистской философии чисто политической борьбой против своих непосредственных оппонентов в партии. Преследуя эту идею, он решил, что воплощение в жизнь его предначертаний нужно поручить людям, которые примутся за выполнение плана без увиливаний и нежелательных вопросов.

Как это стало присуще Сталину, он заявил, что "Материализм и эмпириоткритицизм" Ленина должен быть тщательно изучен, поскольку он переведет диалектический материалзм на новый уровень: "Раньше был материализм атомистический. Наука после далеко двинулась вперед. Ленин проанализировал с точки зрения марксизма электронную теорию материи {21} ".

В конце встречи он дал чисто бандитский наказ этим молодцам: "Ваша главная задача теперь — развернуть вовсю критику. Бить — главная проблема. Бить по всем направлениям и там, где не били".

Важной для понимания событий, которые случатся в соответствии со сталинским приказом, когда в СССР будут разгромлены в 1948 году генетика, а в 1950 году клеточная теория и физиология высшей нервной деятельности (о чем речь пойдет в главе 29), была часть разговора, касавшаяся теоретических основ естественных наук. Хотя он оговорился, что не считает себя специалистом в этих областях, однако, без всяких оговорок заявил, что признает правым Ламарка и отвергает авторитет одного из столпов генетики — Августа Вейсмана. Последнего он обвинил не больше и не меньше, как в религиозных позывах, что абсолютно не соответствовало истине: