Валерий Сойфер - Сталин и мошенники в науке

Еще одним "эпохальным" обещанием стало его заявление, что он решительно поправит дела с низкими урожаями картофеля — второго хлеба жителей страны. В начале 1932 года он объявил, что нужно коренным образом поменять сроки посадки картофеля. Клубни закапывают в землю весной, они остаются в земле на лето, а летом часто мало дождей, растения развиваются с трудом. Если перейти к летним посадкам, то основное развитие переместится на осень, в это время влаги в почве больше, дожди чаще, растения будут развиваться лучше, и поздней осенью можно будет собрать гораздо больший урожай картофеля. Лысенко заявил, что этими преимуществами дело не ограничится, и что "порода" (то-есть генная структура) картошки, благодаря летним посадкам, оздоровится. За год-два хороших условий гены картофеля оздоровятся, и в последующем такой "наследственно оздоровленный" картофель принесет огромную пользу стране. Лысенко применил в объяснениях именно этот термин — "наследственно оздоровленный". Это уже был небывалый научный прорыв. Осенние дожди оздоровят гены!

Он напечатал на многих языках народов СССР серию статей и брошюру о гипотетических чудесных последствиях летних посадок. Новая идея полностью, по его словам, отвергла законы "буржуазной" генетики, хотя у автор идеи не располагал данными ни одного эксперимента, это была свободная фантазия плохо обученного человека, не понимающего ни сути дела, ни методов, требуемых для подтверждения его гипотезы. Отказ от генетики не был ни на чем основан.

Для людей, прославляющих Сталина, доступ на трибуны был открыт, их поощряли безмерно, приглашали в президиумы съездов, награждали орденами, о них печатали статьи в газетах и журналах. Лысенко прекрасно это понял, он был талантливым пиарщиком, как бы сказали сейчас. Он выступал на коллегиях наркоматов, на заседаниях Президиума ВАСХНИЛ, его всюду продвигал Н. И. Вавилов, который поддержал идею яровизации как новаторскую на заседании Наркомзема СССР и Президиума ВАСХНИЛ еще в 1930 году. Летом 1931 года Вавилов как Президент ВАСХНИЛ подписал постановление Президиума этой академии об ассигновании на работы Лысенко из бюджета ВАСХНИЛ огромной по тем временам суммы в 30 тысяч рублей. Вавилов приглашал Лысенко 29 марта 1932 года поехать с ним в США на генетический конгресс, сообщая, что на конгрессе "будет для генетика много интересного" (хотя Лысенко ничего в генетике не смыслил). В том же 1932 году он поддержал выдвижение Лысенко в члены Всеукраинской Академии наук (украинские академики тогда провалили Лысенко на этих выборах), в 1933 году Вавилов выдвинул его на Ленинскую премию (члены Комитета Покровский, Бухарин, Деборин и другие разумно от такого решения воздержались). В 1934 году Вавилов продолжил продвигать "человека из народа" и 8 февраля 1934 года представил Лысенко в члены-корреспонденты АН СССР (кандидатуру члены академии отклонили).

Причину интереса Вавилова к Лысенко я постарался объяснить еще в первом издании моей книги "Власть и наука" (первое русскоязычное издание, США, 1983 г.). Лысенковские фантазии воспламенили Вавилова именно потому, что в них он увидел выход из тяжелого положения, в котором очутился сам. С момента открытия для Вавилова в советской России Всесоюзного института прикладной ботаники и новых культур (позднее переименован во Всесоюзный институт растениеводства) Вавилов многократно делал публичные обещания в ближайшее время использовать собранную им и постоянно пополняемую в ходе зарубежных поездок коллекцию культурных и дикопроизрастающих растений для выведения новых перспективных сортов растений. Именно под эти обещания советское правительство из года в год выделяло его институту огромные средства: достаточно напомнить, что к 1938 году в его институте работало более 1700 сотрудников, в то время, как численность штатных сотрудников расположенного в том же Ленинграде Физико-технического института А. Ф. Иоффе вплоть до 1940-х годов не превышала сто человек (из них будущие Нобелевские лауреаты Л. Д. Ландау, П. Л. Капица, Н. Н. Семенов и И. Е. Тамм; ставшие в скором времени руководителями атомного проекта И. В. Курчатов, Ю. Б. Харитон, Я. Б. Зельдович и А. П. Александров; выдающиеся ученые, избранные академиками и членами-корреспондентами АН СССР и УССР — А. К. Вальтер, С. Н. Вернов, В. П. Вологдин, С. В. Вонсовский, Б. М. Вул, Ю. В. Вульф, Г. А. Гринберг, С. Н. Журков, И. К. Кикоин, А. П. Комар, В. Н. Кондратьев, М. И. Корсунский, Т. П. Кравец, Ю. А. Крутков, Г. В. Курдюмов, Г. С. Ландсберг, В. Е. Лашкарев, Б. Г. Лазарев, А. И. Лейпунский, П. И. Лукирский, Л. М. Неменов, И. В. Обреимов, Н. Д. Папалекси, С. З. Рогинский, Д. А. Рожанский, К. Д. Синельников, Д. И. Скобельцын, А. В. Степанов, П. Г. Стрелков, М. А. Стырикович, Д. Л. Талмуд, Г. Н. Флёров, В. А. Фок, Г. М. Франк, Я. И. Френкель, А. В. Шубников, А. Н. Щукин, великий физик, эмигрироравший в США, Г. А. Гамов и другие). Вавилов многократно обещал правительству и Сталину лично решить главную проблему — отыскать новые виды растений и их формы, которые будут с пользой применены на благо советского сельского хозяйства, главным образом через срочное выведение новых высококачественных сортов (именно поэтому открытый для него институт первоначально так и назывался — Институт прикладной ботаники и новых культур). Именно для работы в этом направлении Вавилов запрашивал огромные средства и набирал новых сотрудников.

Но главная принципиальная трудность выявилась скоро. Растения дальних стран, приспособленные к климатическим условиям, отличным от российских, — к иной длине светового дня, освещенности, температуре, влажности, к иным сезонным колебаниям погоды, — либо неравномерно прорастали, цвели и плодоносили, либо не вызревали или вообще теряли всхожесть. Поскольку нельзя было добиться синхронизации в цветении форм, которые предстояло скрестить друг с другом, то надежды на то, что растения-иноземцы помогут резко ускорить темпы выведения новых сортов, улетучились.

И вдруг Вавилов услышал, что яровизация агронома Лысенко может облегчить выход из положения. Если, как Лысенко заявил, даже озимые сорта, будучи подвергнуты температурной предобработке, так ускоряют развитие, что колосятся много раньше — в совершенно для них несвойственные сроки, то уж, конечно, более легкую задачу — заставить всякие заморские растения цвести одновременно — можно будет разрешить. Если все сорта из собранной Вавиловым мировой коллекции, до сих пор имевшие разновременные сроки развития, цветения и созревания, удастся синхронизировать, и все они начнут цвести в одно время с местными сортами, то удастся обойти главную трудность: можно будет свободно переопылять цветки любых сортов и получить, наконец-то, гибридное потомство, а затем из этого моря гибридов отобрать лучшие перспективные формы… Тогда скачок отечественной селекции будет гигантским, разнообразие первичного материала необозримым, успехи неоспоримыми. Вавилов без раздумий стал активно помогать Лысенко.