Валерий Сойфер - Сталин и мошенники в науке

"Товарищи, ведь вредители-кулаки встречаются не только в вашей колхозной жизни. Вы их по колхозам хорошо знаете. Но не менее они опасны, не менее закляты и для науки. Немало пришлось кровушки попортить в защите, во всяческих спорах с так называемыми "учеными" по поводу яровизации, в борьбе за ее создание, немало ударов пришлось выдержать в практике. Товарищи, разве не было и нет классовой борьбы на фронте яровизации?

… Было такое дело… вместо того, чтобы помогать колхозникам, делали вредительское дело. И в ученом мире, и не в ученом мире, а классовый враг — всегда враг, ученый он или нет.

Вот, товарищи, так мы выходили с этим делом. Колхозный строй вытянул это дело. На основе единственно научной методологии, единственно научного руководства, которому нас ежедневно учит товарищ Сталин, это дело вытянуто и вытягивается колхозами" (18).

Этот политический донос на своих коллег вызвал бурю восторга, а Сталин вскочил с места и закричал в зал, потрясая воздух своими ладошками: "Браво, товарищ Лысенко, браво!" Публика наградила скромнягу Лысенко бурными аплодисментами. 15 февраля 1935 года "Правда" и другие центральные газеты напечатали эту речь, опубликовали портрет Лысенко и привели знаменательные слова Сталина (19).

С газетной фотографии, запечатлевшей Лысенко во время выступления с кремлевской трибуны в присутствии Сталина, глядят горящие глаза фанатика. Он подался вперед, наклонив сухое лицо с выступающими скулами, прилизанные волосы сползли на лоб.

Я много раз слышал Лысенко в 1950-е годы, когда речь его, скорее всего, не была столь горячей, как раньше, но и тогда он производил завораживающее действие на аудиторию. Он обладал даром кликушества, испускал какие-то флюиды, заставлявшие слушателей забыть всё на свете и воспринимать как откровение любой вздор, изливавшийся из его уст.

Люди, подобные Гитлеру и Лысенко, владеют магическими чарами. Они умеют повести за собой толпу, воздействовать на её стадные чувства и замутить мозги даже искушенным специалистам и трезво мыслящим индивидуумам, способным в нормальных условиях без труда оценить суть истеричных призывов и обещаний. Многие из тех, кто в исступлении аплодируют лжепророкам, спустя какое-то время прозревают и начинают себя спрашивать: что же со мной тогда случилось, какому колдовству я поддался?

В конце речи Лысенко прикинулся скромнягой:

"Я уверен, что я чрезвычайно плохо изложил затронутые мною вопросы по генетике и селекции. Я не оратор. Если Демьян Бедный сказал, что он не оратор, а писатель, то я не оратор и не писатель, я только яровизатор, и поэтому не сумел вам это дело просто объяснить" (20).

На Сталина речь Лысенко произвела сильное впечатление. "Народный академик" на долгое время стал любимцем вождя народов.

Однако в научной среде нашлись специалисты, которые не побоялись раскритиковать Лысенко за нарушение установленных правил ведения научных исследований (прежде всего академики П. И. Лисицын и П. Н. Константинов). Никого слушать Лысенко — тоже уже академик — не просто не хотел. После увещеваний коллег он терял всякую сдержанность. Когда 26 июня 1935 года в Одессу съехались ведущие ученые страны и здесь открылась выездная сессия зерновой секции ВАСХНИЛ, Лысенко повел гостей на экскурсию по своим делянкам и стал спорить с приехавшими светилами по поводу всех его предложений. На следующий день в докладе, озаглавленном "О перестройке семеноводства" (21) он продемонстрировал свой стиль, прославляя избранный им метод работы и горячечные прожекты на будущее:

"… разрабатывать методику выведения сорта путем высасывания теории из пальца (подразумевая под пальцем хотя бы и хорошую голову), а также путем лишь литературного освоения всего мирового опыта, вне самой практической работы по выведению сорта — невозможно. Этим я хочу подчеркнуть, что разрабатывать новые способы выведения сортов, более действенные, чем существующие, можно только в процессе выведения новых сортов.

Если бы мне поручили выводить сызнова новый сорт яровой пшеницы, то, конечно, я бы выводил его теперь не в два с половиной года, а, наверно, в более короткий срок и думаю, что дал бы более лучший сорт".

Понимания и ответного чувства восторга у биологов и селекционеров, собравшихся на сессию, эти поучения не вызвали (да и сорта у него не получилось), и, осознавая это, Лысенко вставил в свой доклад фразы, которыми он надеялся парировать будущую критику загодя, считая, что этим он с лучшей стороны продемонстрирует свои устремления к революционному преобразованию основ наук:

"Прошло уже больше года после заявления товарища Сталина на XVII съезде партии о том, что семенное дело по зерну и хлопку запутано. Изменилось ли положение на этом участке сейчас? Очень мало, семеноводство по-прежнему один из самых отсталых участков социалистического сельского хозяйства. И виновата в этом в значительной мере сельскохозяйственная наука. Генетика и селекция во многих случаях стоят в стороне от практики семеноводства" (22).

Такие громкие ссылки на Сталина сыграли роль: 4 июля 1935 года распоряжением правительства Лысенко объявили академиком ВАСХНИЛ, а Вавилова сняли с поста президента этой академии. Новым президентом был назначен А. И. Муралов. И тогда Лысенко показал, как надо поступать, чтобы оправдывать доверие. 25 июля 1935 года из Одессы в Москву отбили огромную телеграмму с победным рапортом, начинавшуюся словами:

"ЦК ВКП(б), зав. сельхозотделом тов. Я. А. Яковлеву

Наркому земледелия СССР тов. М. А. Чернову

Зам. наркома земледелия СССР — Президенту Всесоюзной Академии с. х. наук им. Ленина тов. А. И. Муралову

При вашей поддержке наше обещание вывести в два с половиной года, путем скрещивания, сорт яровой пшеницы для района Одесщины, более ранний и более урожайный, нежели районный сорт "Лютесценс 06"2 — выполнено. Новых сортов получено четыре.

Лучшими сортами считаем безостые "1163" и "1055". Меньшее превышение урожая сорта "1163" в сравнении с остальными новыми сортами объясняем сильной изреженностью посевов этого сорта из-за недостаточного количества семян весной.

Семян каждого нового сорта уже имеем от 50 до 80 кг. Два сорта — "1163" и "1055" — высеяны вторично в поле для размножения" (23).

Это было чистым мошенничеством, ибо даже из телеграммы следовало, что никаких сортов у Лысенко нет. Ни 50, ни 80 кг семян не хватило бы даже для начального сортоиспытания линий, которые Лысенко назвал сортами (не говоря уже о государственном сортоиспытании в разных регионах страны, для которого были нужны, по меньшей мере, несколько центнеров семян). А без сортоиспытания назвать что угодно сортом никто права не имел. Это был просто обман руководства страны.