Дмитрий Дегтев - 1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

Еще более «веселая», типичная для того времени история, произошла в городе Екатеринославе в винном магазине Запорожцева. Характерно, что, несмотря на «вечный запрет» водки и сухой закон, вино, как водится, не исчезло. И кто-то его все-таки попивал!

В одну из ночей группа воров, сломав замок, проникла в подвал. Увидев там невероятное по меркам 1915 года изобилие, господа были попросту ошарашены. Ведь благодаря запретам пьяницы уже успели отвыкнуть от нормального алкоголя, повсеместно перейдя на самогон разных сортов, денатурированный и древесный спирт, а также одеколоны и лосьоны. А тут настоящее виноградное вино! Таковое выдавалось только «в лечебных целях» и строго по рецептам врачей. Ну а пока воры радовались, вскрытую дверь заметил один из оказавшихся поблизости ночных сторожей. Он тотчас заблокировал вход, а потом поднял тревогу. На тревожные свистки прибежали другие сторожа и городовые, явился и местный околоточный надзиратель. Магазин оцепили. После этого стражи порядка предложили жуликам сдаться.

Однако в ответ послышался грохот, сопровождавшийся матерной руганью. Как оказалось, воры, поняв, что оказались в ловушке, решили так. Раз уж не удалось похитить весь этот драгоценный дефицит, нужно попросту выпить его! Конечно, не все, а столько, сколько удастся влить в себя без закуски. Все равно ведь в тюрьму садиться, терять нечего. Забаррикадировав дверь изнутри, мужики начали вскрывать упаковки с самыми дорогими винами и прямо из горла употреблять их. И через какое-то время мерзшие снаружи сторожа и полицейские услышали громкий смех и улюлюканье. Вскоре один из разозленных этой вакханалией городовых ухитрился просунуть в щель револьвер и выстрелить в жуликов. Пуля попала одному из пьющих в ногу, но тот, к недоумению осаждавших, только захохотал в ответ. Ну а потом пьяные воры распоясались окончательно. Обнаружив в подвале телефон, они стали обзванивать полицейские участки и сыскные отделения.

– Мы здесь…

– Кто говорит?

– Воры… Приезжайте и задержите… Угостим… У нас здесь вина сколько угодно… Приезжайте все!

Звонили и в разные другие места, в пожарную часть и на станцию кареты скорой помощи.

– Нам скучно… Если приедете, угостим шампанским…

Так пьяные развлекались несколько часов. А сдались, лишь когда на место прибыл знакомый одному из преступников участковый пристав, который дал оборонявшимся честное слово, что бить их не будут.

Пожалуй, первым серьезным и заметным атрибутом грядущих бедствий стал неожиданно возникший в конце 1915 года дефицит дров. Причем это явление носило не локальный характер, а охватило практически все губернии. Холодный сезон в России, как известно, длится с октября по апрель. То есть практически семь месяцев в году дома, школы, храмы, заводские цеха, тюрьмы, столовые, банки и т. д. надо было чем-то отапливать! Дрова требовались в огромных количествах, поэтому запасались все лето как казенными учреждениями, так и частниками. Причем заготавливались с большим запасом, вдруг морозы ударят и расход увеличится. Понятно, что спилить деревья можно и зимой, но промерзшей и сырой древесиной много не натопишь. Одним словом, в холодное время года дрова в России были так же важны, как и хлеб.

И если с продовольствием после полутора лет войны дела еще обстояли нормально, то дефицит дров стал для всех полной неожиданностью. Именно тогда появилось такое явление, как спил на дрова дворовых и уличных деревьев. Кое-где в ход пошли заборы и старая мебель. Как водится, топливо закончилось не равномерно. В то время как одни склады опустели, у некоторых торговцев дров оставалось в изобилии, и они тотчас взвинтили цены на них. Рост цен за три месяца составил 60%.

В Нижегородской городской думе в январе 1916 года впервые было высказано предложение о замораживании цен и даже реквизиции, то есть попросту принудительном изъятии дров. Данное предложение у некоторых депутатов вызвало легкую оторопь. Изымать частную собственность?! Грабить торговцев?! А завтра вы предложите хлеб и сахар реквизировать! В общем, дискуссия была острой и длительной, высказывались самые разные идеи и предложения. «В этом вопросе надо проявить осторожность, господа! – заявил депутат Ф. В. Невский. – Губернская власть, которую мы будем просить о реквизиции, потребует от нас серьезных обоснований нашего ходатайства, и даже документальных данных». «Реквизировать надо не только на территории Нижнего Новгорода, но и в районах, прилегающих к городу: на Мочальном острове, в Печерах и на побережье Оки», – кричали другие. Все понимали, что реквизиция представляет собой некую опасную черту, заглядывать за которую пока было страшновато. Вдруг дела и так наладятся…

В итоге семнадцать гласных проголосовали за реквизицию, девятнадцать высказались против, и проект был отклонен. Одни вздохнули с облегчением, другие подумали, что дума лишь оттянула неизбежное.

Впрочем, если дефицит дров в принципе был ожидаем, то другого явления, возникшего в декабре 1915 года, совершенно никто не предвидел! В преддверии Рождества в России внезапно закончились… простые игральные карты. В газетах даже появились заголовки типа «Карточный ажиотаж». «Последние дни были отмечены небывалым спросом на карты, – сообщали столичные СМИ. – Магазин был буквально наполнен публикой, забиравшей карты огромными партиями. Приходили с чемоданами, бельевыми корзинами и доверху наполняли их пачками карт. Забирали по сотням и даже тысячи дюжин колод».

Как оказалось, причиной тому стали слухи о грядущей мобилизации единственной в стране карточной фабрики для нужд государственной обороны. Сказалась также большая загрузка железнодорожного транспорта военными грузами, вследствие чего поступление игральных карт из Петербурга в провинцию стало происходить с перебоями. Чиновникам ничего не оставалось, как применить проверенный прием: попросту ограничить отпуск товара! С 20 декабря в одни руки разрешалось продавать не более дюжины колод. Дело в том, что в отсутствие других доступных развлечений большинство граждан развлекалось именно картежными играми. С азартом крыли и стар и млад – в клубах, ресторанах, квартирах и избах. Причем играли так много и усердно, что колоды стирались и изнашивались буквально за считаные дни. Так что стремление запастись к Рождеству и на будущий год картишками было вполне понятно.

А вот в оккупированных немцами областях, как казалось, было все не так уж плохо. В газетах даже появилась новая рубрика под названием «Из эвакуированных местностей». Еще полгода назад подобное никто не мог представить даже в страшных снах!